—
Товарищ полковник, разрешите, — спросил старший лейтенант с первой
пусковой. Гармаш кивнул.
—
А если кто-то хочет остаться добровольно, как быть?
—
Никак, — отрезал полковник. — Потому что если я спрошу о
добровольцах, вы все останетесь, я же вас знаю. Никаких
добровольцев, останутся только те, кого я уже назвал. Остальные...
ну, считайте, что это отпуск.
—
А состав? Что будет с составом?
Гармаш вздохнул и твердо ответил:
—
После выполнения поставленных задач, состав будет уничтожен. Всё.
Закончили разговоры! Номерам расчётов и смен первой и третьей ПУ
приказываю проследовать к вагонам для получения всего необходимого.
Ответственность за принятое решение беру на себя, документальное
подтверждение каждый получит на руки. Спасибо за службу! И...
постарайтесь найти своих близких. В Железногорске вам должны с этим
помочь.
—
Служу Российской Федерации! — Громыхнул строй. Евгений Анатольевич
устало улыбнулся и поднял ладонь к фуражке, отчетливо понимая, что
многих из тех, кто сейчас стоит перед ним, он больше никогда не
увидит.
***
После собрания платформа железнодорожной
станции «Камарчага» превратилась в самый натуральный муравейник.
Ракетчики сновали от поезда, стоявшего на главном пути, к
припаркованным у станции зелёным армейским «Уралам». Таскали сумки,
рюкзаки, коробки с сухими пайками. Многие подходили к Евгению
Анатольевичу, чтобы лично поблагодарить за принятое решение,
обещали найтись, когда всё наладится, протягивали записки с
адресами и телефонами. Гармаш улыбался, кивал, а на душе скреблись
кошки. Он думал о жене и сыне, думал о том, что через трое суток
должен осуществить ещё один пуск. «Если за это время не появится
новых вводных» — уезжая, так сказал Рентген — командир уцелевшего
подразделения краевого управления ФСБ. Вводные, конечно, могли
появиться: группа Рентгена отправилась на поиски некой учёной,
способной пролить свет на природу загадочного Сияния в небе. Но для
себя полковник решил пока думать, что пуск состоится и морально к
нему готовился. Хотя, несмотря на всё произошедшее, до сих по не
очень понимал, как к такому вообще можно быть готовым.
—
Ты молодец, Жень, — подошедший Уваров положил руку Евгению
Анатольевичу на плечо. — Верное решение.
—
Сам-то чего налегке? Чего-то я у тебя ни рюкзака, ни автомата не
вижу. — спросил у него Гармаш. Уваров нахмурился.