- Итак, - генерал посмотрел на Мухтара Ибрагимова, стройного
кавказца, которого пять лет назад приметил в Махачкале и перетянул
в Москву, на должность командира небольшого отряда спецназначения,
- что по потерям?
- Четыре «двухсотых» и пять «трехсотых», - ответил
спецназовец.
- Много… - протянул Голиков.
- Так точно, товарищ генерал. Но в колонне было много
вооруженных мужчин.
- И два бойца полегли в лесу.
- Мы выяснили, кто их свалил. Вага, личный ликвидатор Шарукана.
Его данные и фото уже скинули полиции, пусть они отработают. Если
успеют.
- А кто еще, помимо него?
- Наемник. Сидоров Евгений Николаевич…
- Знаю кто он такой. Этого тоже в розыск.
- Конечно.
- А что личный состав спецгруппы?
- Бойцы нервничают. Было объявлено, что отрабатываем
террористов, но дети… Сами понимаете, там не только мужчины
были.
- Понимаю. Сколько людей с нами пойдет, если раскрыть
правду?
Ибрагимов задумался и ответил:
- Могу ручаться за пятерых.
- Этих оставь с нами и помоги с эвакуацией семей. Остальных
вернуть в расположение и никуда не выпускать. Пусть ждут
приказов.
- Есть!
Генерал посмотрел на Иванькова:
- А у тебя что?
- Самолет Шарукана перегнали на военный аэродром. Он будет нас
ждать. С владельцем и пилотами пообщался, рот на замке. Трофеи
собрали. Деньги Шарукана перегнали с его счетов на наши.
Разумеется, не все, а только те, до которых дотянулись. Мало ли,
вдруг пригодятся. Грузы в Нарьян-Маре встретили наши люди. Бойцов
Аскерова зачистили и вместе с ними доктора...
- Арцыбашева?
- Так точно.
Голиков улыбнулся, он был доволен, и одобрительно кивнул:
- Молодец, полковник. Хватку не потерял.
- Стараемся, Валерий Аркадьевич, - Иваньков тоже заулыбался.
- А что наш крот?
- Семья крота не пострадала, и она ждет за дверью.
- Польза от нее еще может быть?
- Не думаю, - Иваньков пожал плечами. – Она теперь балласт.
- Вы знаете, что делать.
Ибрагимов кивнул в сторону коридора:
- Мне заняться?
- Да, - генерал барственно кивнул.
На ходу вынимая из кобуры пистолет, спецназовец вышел, и спустя
минуту раздались приглушенные выстрелы. Аллочке Смирновой, которая
сдала своего любовника, как и ее родственникам, в бункере места не
нашлось.
Ибрагимов вернулся, от него пахло кровью и порохом. Он кивнул
генералу и снова замер рядом с Иваньковым, а Голиков, словно ничего
не произошло, сказал: