Непутевый Валерка ни черта не понял, но кивнул:
- Да.
- Тогда вперед.
Мужики вышли из дома, остановились возле «нивы» и Валера
спросил:
- А как же мы поедем? Топлива нет. Я видел, как новый Людкин
хахаль все слил.
- Не кипишуй, - Трофимыч усмехнулся. – Пока приезжие суетились,
я одну канистру в сторонку отставил. А они не заметили.
16.
Ночь. В одиночестве я сидел в машине и пытался при помощи
мобильника поймать какую-нибудь радиостанцию. Однако кроме местной
волны, которая по кругу передавала одно и то же – город Великий
Устюг закрыт, ничего не было. Треск помех и на этом все.
- Блин!
Я бросил бесполезный мобильник на приборную панель. После чего,
подтянув наплечную кобуру с пистолетом, накинул легкую курточку,
взял отобранный вчера у попавшегося на пути наркомана хороший
тактический фонарик и вышел.
По телу сразу озноб. Середина августа и должно быть тепло, но мы
не на юге и даже не в Москве. Забрались на север прилично и ночами
здесь прохладно. А если более точно обозначить свою локацию, то мы
где-то между опустевшим поселком Новатор и городом Великий Устюг, в
котором живет Дед Мороз. Вокруг нас полевой лагерь беженцев и в нем
больше двух тысяч человек. Топлива нет. Деньги потеряли свою цену.
С едой плохо. Чистая вода в дефиците. Город закрыт и объехать его
невозможно. Везде армейские патрули и полиция, а помимо них неплохо
вооруженные ополченцы, больше напоминающие бойцов ЧВК. Одинаковая
униформа и оружие, а так же четкая структура управления. Причем
почти все они, как говорят беженцы, которые с ними общались, не
местные.
В общем, мы в очередной раз застряли. С каждым днем в лагере все
больше народа, люди волнуются и нервничают, вспыхивают драки, а
вероятность заражения растет. Был слушок, что сегодня на дороге
машину пытались остановить. Она хотела прорваться через кордон и
ничего не вышло. Заградотряд ее расстрелял. А когда бойцы подошли,
то обнаружили внутри трех человек и у каждого лицо в белесых
оспенных волдырях. После чего машину сожгли, а бойцов отправили в
карантин, слишком близко они приблизились к опасности.
Такие вот дела. Мы в лагере старожилы, четвертый день сидим, и
никак не можем решить, что делать дальше. Дядьке проще. Он палатку
поставил и постоянно проводит время с Людмилой. Охи-вздохи-стоны.
Ему вроде как думать некогда, вся энергия в член ушла. И Людка
рада, в ее жизни появился настоящий мужчина. А мне чем заняться?
Люди кругом чужие, общение с опаской, и каждый готов к тому, что
сосед окажется врагом или больным. Тем более что у каждого пятого
огнестрел, а у остальных ножи, топоры и мачете. Словно на Диком
Западе оказался. Вчера попытался в Новатор сходить, думал, может,
чего найду. Но не дошел. С какими-то агрессивными бродягами
бомжеватого вида столкнулся. Пришлось даже стрелять. Пока в воздух.
А потом возвращаться.