Сначала далекие выстрелы. Бум! Бум! Бум!
Потом вой, падение и взрывы. Бах! Бах! Бах!
На правом берегу реки зарево пожаров, горели автомобили. С
беженцами никто не церемонился, и проблема решалась
кардинально.
- Сто двадцать миллиметров… - сказал Укладников. - Что творят,
подонки. Еще двух недель не прошло, как о чуме объявили, а они уже
свой народ убивают.
- Точно, - согласился с ним Вагрин и поторопил людей: - Живее!
Не отставать!
Идти было тяжело. Дети ныли и плакали, а жены офицеров на ходу
продолжали пилить своих благоверных. Кто-то ногу растер, а другой
поцарапал коленку. Все это тормозило движение, и Андрей Иванович
сто раз пожалел, что согласился вести колонну. Однако он сдержал
раздражение, а на рассвете объявил привал и заметил, что Иван
крутится возле Светланы. Он сноровисто развел костерок и повесил
над огнем котелок. После чего, пока закипала вода, вскрыл банку
тушенки и стал кормить девчонок, которые с жадностью набросились на
еду.
«А парень молодец, - отметил Вагрин. – Сообразил, как красавицу
приручить. Вот только она и ее сестренки все равно обуза, от
которой надо избавиться при первой возможности».
18.
К Коробейниково группа вышла после полудня, но в поселок мы не
вошли, потому что он горел. Кто его подпалил? Что там произошло?
Эти и другие вопросы, конечно же, интересовали всех. Однако
желающих пойти в Коробейниково и узнать в чем дело, не нашлось.
Количество людей, которые были готовы без оглядки доверять другим
людям, стремительно сокращалось. И, спрятавшись в придорожном лесу,
группа немного отдохнула, а после разделилась. Ефимовы и Шериф
пошли в сторону Сусолово – это на востоке. А мы, Светлана с
сестрами, которых звали Инна и Варя, а так же офицеры с женами,
вдоль дороги потопали на север, в сторону Васильковского и
Красавино.
До вечера ничего не происходило. Девчонки продолжали хныкать, и
я шел рядом с ними, помогал Светлане. А Миша Довлатов, которому
надоело слушать жену, немного отстал и врезал ей. Фингал под глаз
поставил, и она притихла. А заодно заткнулась супруга Укладникова,
которая заметила, что ее благоверный тоже теряет терпение.
В сумерках остановились на ночлег, опять в лесу, и нашу палатку
отдали женщинам. Время хоть и суровое, но мы еще не совсем
озверели. А потом поделились с попутчиками продуктами и наш запас
иссяк.