- Понятно. Если кто появится, попробуем уладить все миром.
- Конечно.
- Дежурить начнем с восьми вечера. Первый этаж баррикадируем, а
сами на втором, так нас сложнее застать врасплох. Сейчас отдыхаем.
Пусть дамы наш сон стерегут.
- А может мне пока заступить?
- Не валяй дурака. Спи. Разбужу после полуночи.
Мы разошлись, и я упал на жесткий диван. Думал, полежу немного и
встану, когда дядька уснет. Да куда там. Веки моментально, словно
свинцом налились, и я очнулся только в двенадцать часов ночи, от
того, что кто-то вошел в комнату.
Первая мысль – чужой, и ладонь сомкнулась на рукоятке верного
«стечкина». Но сразу голос Андрея Ивановича:
- Спокойно, боец. Свои.
Я встал, вышел на кухню и застал здесь наших женщин. Девчонки
спали, а Людмила и Светлана, что-то обсуждая, пили чай. Но когда я
появился, женщины замолчали и я обратил внимание, какие они свежие
и чистые.
- Вань, - обратилась ко мне Людмила, - тебе уже ванную набрали и
чистую одежду приготовили. Вперед, мыться и бриться. А то совсем
одичал. Насчет вещей не переживай, постирали и отчистили.
Что есть, то есть. Давно уже не мылся, с гостиничного номера в
Вологде, а купания в речках и ручьях ни в счет. Поэтому я
отправился приводить себя в порядок без возражений. Побрился,
кстати, четвертый раз в жизни, потому что брить пока особо нечего.
После чего помылся, с огромным удовольствием надел чистое белье и
маскхалат, а затем почувствовал, как меня отпускает напряжение
последних дней.
Вернулся на кухню. Людмила ушла, зато была Светлана в коротком
домашнем халатике, который обнажал ее белые ноги, такие
соблазнительные, что внизу живота моментально потяжелело.
«Чушь, - я прогнал мысли о сексе, - не до того сейчас».
Светлана сделала мне чай, а потом появился дядька, который
сказал:
- Принимай смену, Иван. Вокруг спокойно, ни души. Но ощущения
такие, словно за нами кто-то издалека присматривает. Не напрягайся,
держи лестницу и в окна посматривай, только свет не включай. Но и
не зевай. Информацию принял?
- Да.
- Тогда я спать. Подъем в шесть утра.
Он оставил нас одних, я стал пить чай и на кухне, которая раньше
была залом и не имела окон наружу, воцарилась тишина. Девушка
молчала, и уходить не торопилась, а я хотел о многом сказать.
Однако мыслей в голове было слишком много и никак не получалось
начать.