— Прости, не расслышала. Тебе не нравится музыка? Это токката и фуга ре минор*. Иоганн Себастьян Бах. — На её губах появляется ехидная улыбка, а пальцы как будто сильнее давят на клавиши.
— Ты зачем это делаешь, а? — обхватываю голову руками, начиная массировать виски и, наконец, замечаю, что на мне лишь боксеры, и сижу я на кровати, которая не была выбрана мной в качестве спального места.
И какого хрена я раздет и в чужой постели? Перевожу опять взгляд на мадам, очень виртуозно эксплуатирующую фортепиано.
— А напомни: как я оказался здесь? — Осторожно спрашиваю ее, потому что конец прошедшего вечера мелькает лишь отрывками. Я не помню и приблизительно сколько вылакал виски.
— Без понятия. Ты просто бухой нагло влез в мою кровать. Пить меньше надо, чтобы не задавать потом таких тупых вопросов, — девица делает вид, что и не замечает, как я постанываю в такт к каждому звуку, извергаемому её адской машиной.
Вот стерва! Я не выдерживаю. Превозмогая все наказания моего организма за вчерашнюю спиртную вакханалию, срываюсь с постели и за два шага оказываюсь возле пианистки. Она даже не успевает убрать свои ручонки, как я уже выдергиваю шнур из розетки и отсоединяю его от самого инструмента. Наступает долгожданная, спасительная тишина.
— Как хорошо, — блаженно выдыхаю, опираясь одной рукой о край пианино, другой - сжимаю провод от его блока питания.
— Ты вообще уже! — Девчонка возмущённо подскакивает, а ее звонкий голос не лучше звуков клавиш.
Опять морщусь и задерживаю дыхание от пронзающей голову боли. Чувствую, как из моих рук пытаются выдернуть шнур. Черта с два, детка! На меня смотрят широко распахнутые карие глаза, а в них - негодование вместе с отвращением. Аккуратные темные брови на точеном девичьем личике недовольно сдвинуты у переносицы.
— Отдай!
— Похвастаешься своими музыкальными навыками перед кем-нибудь другим и как-нибудь в следующий раз, — хмыкаю я, легко выдергивая из ее пальчиков шнур. И невольно отмечаю: такие тоненькие, а ведь по клавишам били, словно молотки.
— Я не хвастаюсь. Мне заниматься надо, — она снова тянется за конфискованной мной деталью к ее пианино.
— А давай потом? — Я легко перебрасываю шнур в другую руку, поднимая его над ее головой.
— Давай без «давай»? Я, вообще-то, в консерватории учусь. У меня концерт скоро, — недовольно шипит мадам, глядя на меня с вызовом.