Парень тяжело вздохнул. Какая-то
жуткая история. При нем, конечно, тоже ужасов хватало, но такого
точно не было. В клане, похоже, у кого-то голова от богатств начала
кружиться.
- Ой! Что это? - мальчишка вдруг
отпрянул от него. Чуть не свалился на пол. - Господи! У тебя..., -
испуганно зашептал он. - Ты... Ты исчезаешь!
Мальчишка спрыгнул и, отбежав на
несколько шагов, встал, как вкопанный. Пальцев тыкать начал в
него.
- Ты чего это? - парень недоуменно
уставился на него. - Совсем что ли... Чего тычешь? С одеждой
что-то?
Он перевел взгляд на себя и
обомлел.
- Японский Бог! Исчезаю...
Через его тело, которое сейчас больше
напоминало истончавшуюся оболочку, было видно каменную колонну,
стоявшую позади.
- Назад что ли, - пробормотал парень,
отходя назад и размахивая руками. Пытался хоть как-то замедлить
происходящее. Руки цеплялись за гладкий камень, сбивали какие-то
фрукты со стола, кувшин с вино, кубки...
Наконец, его тело окончательно
истончилось и с громким хлопком пропало из поля зрения. А
мальчишка, наблюдавший за всем этим с широко открытым ртом, от
испуга икнул.
- Ушел... Это же Великий... Ой! - он
резко развернулся и дал деру из храма, услышав, как заворочался
храмовый страж.
-//-//-
Гордрум
существовал, несмотря ни на что. И между ним и миром Тимура
протянулась незримая тесная связь…
-//-//-
Город
Къянгурд, что на языке гномов означало Город владыки, медленно
просыпался. Солнечные лучи только-только коснулись горных вершин с
востока, окрашивая их в кроваво-красный цвет. Городские пекари уже
распахивали ставни пекарен, выставляя напоказ свежевыпеченные
булочки, медовые крендельки, ароматные круглые булки из белой муки.
Непередаваемый аромат распространялся по улицам, с легкостью
проникая в дома горожан.
- Дядюшка
Пэр, доброе утро! – весело крикнула бежавшая по улице молодая
гнома. Высунувшийся из окна пожилой пекарь в белом колпаке с
улыбкой помахал ей рукой. – Заверните мне, пожалуйста, два ваших
сахарных кренделька! Они так чудесно пахнут, что у слюны полный
рот!
Пекарь
через мгновение вылез снова, но уже с бумажным кульком:
- Бери, моя
девочка, бери! Они только что из печи: ароматные, с хрустящей
корочкой и восхитительным изюмом! Кушай, дорогая Аминочка, на
здоровье! Ты снова в храм спешишь? Эх, оставила бы ты
это…
Гнома,
схватив кулек, положила перед пекарем медную монетку. От улыбки на
губах уже не осталось и следа. Она угрюмо кивнула. Конечно, идет в
храм, как каждый день все эти семь месяцев после смер… Нет, не
смерти! Гнома упрямо мотнула головой. Ее Колин не умер. Он просто
ушел, но обязательно вернется