Он
решительно вскинул руки вверх, призывая к порядку загалдевших на
разные голоса женщин. Вид у него при этом был такой решительный,
строгий, что женщины тут же присмирили.
- Так,
гражданки, кто начнет первым? Вот вы, давайте, - он произвольно
выбрал из толпы женщину лет сорока в цветастом халате. –
Рассказывайте!
Через
некоторое время, когда выслушал несколько женщина, дело опер
призадумался. Дело оказалось не таким простым, каким он его себе
вначале представлял. С каждым новым рассказом появлялись все новые
и новые подробности, которые ничуть не проясняли картину, а,
наоборот, все усложняли. Если в начале все начиналось с банального
хулиганства каких-то подростков, то к концу уже замаячило
полноценное уголовное дело об угрозе убийством.
-
Давайте, еще раз повторим, - после небольшого перекура Севастьянов
вновь вернулся к подъезду и немного подросшей толпе, к которой уже
присоединились пару – тройку молодых мам с колясками. Наверное,
скучали на улице, а тут такое развлечение привалило. – Вот вы
рассказывали, что кто-то поломал все велосипеды и коляске в холе
подъезда. Давайте, посмотрим.
Пока они
поднимались на площадку, где было оборудовано место для разных
вещей жителей, он продолжал спрашивать:
- Значит,
никого подозрительно вы не видели? – та в ответ отрицательно качала
головой.
С вещами
и, правда, была какая-то непонятность. С пяток велосипедов и
колясок были сволочены кучу, где основательно примяты. Причем
повреждения на них были более чем странные. Некоторые из них
напоминали рваные раны.
Вот ему
попался на глаза довольно неплохой подростковый велосипед с мощной
усиленной рамой, которая почти по самой середине имела дыру с
вывороченным наружу металлом.
- Вы посмотрите, посмотрите, что эти
хулиганы с велосипедом сделали! - между тем верещала тетка с лицом,
удивительно напоминающим мордочку хорька. Она была такая же
остренькая, сморщенная и постоянно находилась в движении. – Я же
кредит до сих пор за него плачу! У меня все расчетки, чеки есть!
Все могу принести! Что мне теперь делать? Ещё один кредит
брать?
Голос был настолько визгливым,
неприятным и режущим слух, что опер поморщился и непроизвольно
сделал шаг назад.
- То есть вы никого подозрительного
не видели? - ещё раз, наверное уже в третий, спросил он. Ничего
другого ему просто не оставалось делать. Картинка происходящего в
этом доме у него так и не складывалась. – Хорошо, гражданка, так и
запишем: кто бы это мог совершить, не знаете... А теперь
расступитесь. Пропустите, говорю, у меня ещё один вызов из этого
дома был. Отойдите, говорю, гражданка. Мы будем расследовать.
Ничего обещать не буду. Такие дела расследуются...