Я притянула Людвига еще ближе
к себе, отказываясь понимать и принимать, почему его ноги больше его не держат.
– Нет! Нет, вы так не можете! –
мой голос был настойчив. Черт! Да я же в магическом мире! Здесь все почти как в
сказке! Принцы, принцессы, короны. Здесь не могут просто так умирать люди и уж
тем более те, кто мне так дорог! Осознание того, что мой секретарь мне дорог,
настигло внезапно, словно удар в солнечное сплетение. Подлый и неожиданный,
выбивающий воздух и последние капли здравого смысла.
– Живите, – буквально
прошептал Людвиг на медленном выдохе и его глаза неестественно закатились, а
тело еще больше обмякло в моих руках.
Все мое естество содрогнулось,
словно из меня живьем выдернули сердце, а затем взгляд упал на виновницу
происходящего.
– Тыыыы, – я искала глазами
принцессу Аделаиду, но почему-то видела я ее сейчас нечетко, – тыыыыы! – я
указывала на принцессу своим пальцем, я хотела бы сказать больше, но просто не
могла подобрать правильных слов, все они казались какими-то совершенно
бессмысленными и глупыми. Неважными. Я не могла больше удерживать Людвига, ноги
расползались и отказывались меня держать, он, скорее, уже лежал на моих
коленях, а огромное темно-красное пятно расползалось на юбке. Словно
предвестник бесповоротности происходящего, в которое мне до сих пор не хотелось
верить.
Двое помощников Людвига не
только крепко держали в своих руках эту бахрийскую тварь, но и, кажется, ловко
застегивали на ней наручники с магическими ограничителями, пока принцесса
корчилась от боли на полу. Сказать точно я не могла, слезы застилали глаза.
А сердце внезапно резко
толкнулось и застучало вновь с бешеной силой. Требуя крови, требуя мести!
Анна
Все
дальнейшее показалось мне каким-то нереальным, размытым, ненастоящим, вот я
кидаюсь к Аделаиде, каким-то совершенно невероятным образом раскидывая по
дороге амбалов. Словно это не огромные мужики размером сразу с два шкафа, а
маленькие мячики для настольного тенниса.
Вот деру
принцессе ее длинные черные пакли, она, конечно, орет как резаная, но меня это
почему-то не только не останавливает, но даже раззадоривает. Как будто к той
боли и ярости, которые поселились у меня внутри, добавили звук. Созвучный с
тем, что было у меня внутри.
Сама я
почему-то кричать не могла. Но крики принцессы как-то успокаивали, настраивали
на правильный, кровожадный лад.