Тем временем пришла в себя Ясмина. Учитывая, во что превратилась
челюсть девушки, ничего удивительного в том, что она свернулась
калачиком и начала подвывать от боли, не было. Пожалуй, самая
мерзкая травма досталась именно ей.
Подойдя к свернувшейся калачиком противнице, Аня одним ударом по
голове отправила её в царство морфея. Ну что же, тоже выход.
— Надо связать уродов. — заметил я, поднимаясь на ноги.
Этим мы и занялись. К моменту, когда остальные пришли в себя, мы
уже закончили. Конечно, по-хорошему, следовало их всех убить. После
этого случая мы с ними навек враги, это факт. Но... Ну, не
поднималась у меня рука хладнокровно зарезать живых людей. Избить и
даже покалечить в бою — да, а вот убить... Видимо, кишка у меня
пока тонка.
— И что нам теперь с ними делать? — с сомнением протянула моя
напарница. — Мы же не можем их просто так оставить? Они же в
полицию пойдут... Нас посадить могут за такое...
Смотрю, после схватки в ней что-то сильно изменилось. С
пластырем на лбу, лицом, покрытым синяками, разбитыми губами и
опухшим носом, она представляла из себя не лучшее зрелище. От былой
красоты девчонки ничего не осталось.
Изменился и её взгляд. Стал жёстче и острее, исчезла показная
наивность. Впрочем, когда попадаешь в обстоятельства, подобные
нашим, взрослеешь быстро.
— Я не стану их убивать, — покачал я головой. — Если хочешь,
можешь сделать это сама. Вот только напоминаю, что если мы их
прикончим, их будут искать. На тебя выйдут быстро, а через тебя и
на меня. Убивать их имеет смысл только если и тебя вместе с
ними.
— Да я же не предлагала такого! — торопливо ответила она,
одновременно делая шаг назад и настороженно глядя на меня. — Просто
спрашиваю, как уладить всё миром. А насчет выйти на тебя, клянусь,
я никому не слова! Да даже если на меня и выйдут, что я им о тебе
скажу? Я же ничего, кроме имени твоего не знаю.
— Зато ты знаешь, при каких обстоятельствах я получил Систему. И
когда ты им это расскажешь, вычислить меня будет как два пальца об
асфальт.
— Но что делать с тем, что мы их покалечили? У Ясмины вот вообще
от нижней челюсти одно воспоминание осталось, — заметила она. —
Думаешь, нам это простят? Её отец — большой хрен среди ментов.
— Пока мы никого не убили, всё ещё можно решить миром, — покачал
я головой. — Но, если мы убьём его дочь, то никаких мирных решений
не будет. Но, повторяю, если готова это сделать, то вперёд,
действуй. Мешать не буду. Не пытайся мной крутить, подруга. На роль
мясника я не подписывался.