— А какие ещё есть варианты? — поинтересовался я, душа
внутреннюю жадность. Очень хотелось сказать «Да».
— Есть второй вариант. Я могу обучить тебя стилю Смертного Меча.
Он во всём уступает Мечу Северных Небес, не несёт в себе никаких
особенностей и является, по сути, на твоём этапе, связкой базовых
движений. Но если суметь преодолеть его ограничения, если пойти
дорогой мастерства, овладевая им, можно достичь небывалых высот, —
ответил мастер.
— Позволит ли мне Меч Северных Небес отнять жизнь Первого
Игрока? — поинтересовался я.
— Нет. Он Первый Игрок, он обладает бóльшим талантом, чем ты, и
он щедро одарён Системой за то, что призвал её в ваш мир. Меч
Северных Небес максимум, что позволит тебе, так это стать в вашем
мире вторым после него. Тебе не догнать его в силе, — разрушил он
мои надежды.
— Я так понимаю, что Смертный Меч, при том, что уступит по
началу Легендарной технике, имеет больший потенциал? — со вздохом
уточнил я.
— Совершенно верно. Но советую тебе взвесить все за и против,
ведь ты не выходец из большого клана или государства, за твоей
спиной нет могучей поддержки, чтобы не спеша осваивать это
искусство. В мире, в который только пришла Система, всегда
начинается хаос, а Смертный Меч не даст действительно значимых
преимуществ на старте. До определённого момента он вообще будет
считаться лишь Базовой техникой.
— Плевать, — твёрдо решил я. — Мне не важно, какие бонусы даст
Легендарный стиль. Мне важно лишь одно — иметь шанс накопить
достаточно сил, чтобы прикончить однажды этого ублюдка.
— Хорошо, — как мне показалось, удовлетворённо заметил мастер. —
Ты оправдал мои надежды. Надеюсь, ты сумеешь стать достаточно
сильным, для осуществления своей цели. Ведь я, как никто, тебя
понимаю.
— Не уверен, мастер, — покачал я головой.
— Уж не думаешь ли ты, что ты первый во всей вселенной, у кого
приход Системы отнял нечто дорогое? — расхохотался он в ответ. —
Поверь, ты не уникален в своём стремлении отомстить. В своё время,
я своими руками одолел, а затем медленно допытал насмерть того, кто
привёл Систему в мой мир.
Внезапно нечто, не позволявшее моему взгляду увидеть лицо
собеседника, пропало, и я наконец разглядел стоящего передо мной
человека. Мужчина лет тридцати, с седыми волосами и длинным, тонким
шрамом на относительно молодом лице, не старше лет тридцати.
Ярко-красные глаза, волевой подбородок и правильные, абсолютно
симметричные, черты лица — он был хорош собой. Даже рост
увеличился, теперь передо мной был человек не среднего роста, а
примерно метра восьмидесяти пяти сантиметров.