- Ты ещё здесь? - спрашивает ледяным тоном, даже не взглянув в мою сторону.
- Зачем ты это делаешь? По-твоему со мной можно так поступать? - голос предательски дрожит, а на глаза наворачиваются слёзы.
- Ну, тебе же плевать на меня. И на Виталика плевать. Ты же у нас не шлюха, ты же только бесплатно со всеми подряд трахаешься, - бьёт наотмашь своими словами, и от обиды скручивает всё нутро в узел. - Эти страшные люди убьют меня и сына. Просто так. Просто за то, что ты понравилась бандиту. Так что проваливай. Не хочу тебя видеть.
В груди начало жечь от жутких картинок, которыми меня щедро потчевало подсознание и, признаться, на какую-то минуту я даже задумалась о преимуществах предложенного мужем варианта. Правда, в следующее мгновение отогнала от себя эти дурацкие мысли. Нет тут никаких плюсов. Это проституция.
- Что за чушь ты несёшь? Кто станет убивать ребёнка? Ты, Петя, извини, конечно, преувеличиваешь. Он просто хотел тебя запугать. Если мы будем вместе бороться...
- Пошла вон, шалава! - рявкнул, вскакивая с места.
- Петь... - отступила назад, а муж бросился ко мне.
- Вон пошла, тварь! - вряд ли я осмелилась бы ещё раз ударить мужа, но даже если так, времени всё равно мне не дали.
Петр подобрался так быстро, что даже не успела защититься руками. Обжигающая пощёчина опалила щеку, и я вскрикнула, когда муж схватил меня за предплечье, потащил к входной двери. Распахнув её, вытолкнул меня на лестничную площадку и захлопнул прямо перед моим носом.
- Петя! Открой! Ты что, с ума сошел?! - затарабанила в дверь, правда, не громко. Во-первых, боялась разбудить сына, а во-вторых... Не хотелось, чтобы слышали соседи. Позора не оберешься. - Немедленно впусти меня!
Но ответом мне послужили лишь удаляющиеся вглубь квартиры шаги и тишина.
***
- Марат Саидович, девушку привезли, - постучав, Али приоткрыл дверь.
- Давай её в спальню, - отложив столовые приборы, поднялся из-за стола.
Наконец-то расслабится. Весь вечер с ума сходил, вспоминая взгляд Снежаны. Безумно глубокий, испуганный, будоражащий сознание. Из самых потаённых уголков его чёрной души, будто змеи, полезли фантазии. Грязные, развратные. Заставляющие сжимать кулаки от боли в паху. Так хотелось её, училку эту, что ни о чём другом думать не мог. Надо было всё-таки забирать её сразу, нечего хороводы водить. Но раз уж пообещал дать время до утра, то так тому и быть.