Каменная лестница в подвал, сырость и паромщик уже знакомо загремел связкой ключей.
– Если вернетесь, а здесь закрыто и никого нет, внутри, в черной вазе на полке, всегда есть запасные ключи, – заботливо разъяснил зунзанец.
– А почему раньше никогда об этом не рассказывал? – возмутилась Хоуп.
– Раньше было не положено, уровень у вас был не тот! – выдал неожиданно громко, будто не один день копил для этого остатки своей смелости.
Оглушенная Букмус недовольно нахмурилась, но возражать не стала, лишь молча прошла в открытую дверь.
– И чтобы не шастали всякие… – еле слышно пробубнил Зуи себе под нос, едва Хоуп скрылась в помещении.
Загрузили оборудование в специальный ящик и заняли место в левом отсеке.
– Куда в этот раз? – уточнил зунзанец, настраивая приборы.
– В Москву, – с кислой миной ответила Букмус.
– Василий вас встретит. Готовы?
– Похоже на то, – фыркнула девушка и, будто чего-то опасаясь по ту сторону, неожиданно схватила меня за руку.
Из телепорта я вылез первым и не сразу понял где оказался. За небольшим одиноким окном, обрамленным плотными занавесками, темнела звездная ночь. В жилом помещении, с расставленной по периметру мебелью, голубоватым сиянием горел лишь небольшой стеклянный шар, установленный на столе на тонких изогнутых ножках.
– Добро пожаловать в палаты Голицыных, – гостеприимно поприветствовал замогильный мужской голос за моей спиной и я оглянулся.
Высокий брюнет с белоснежной кожей в черном одеянии и не менее черном плаще с красной подкладкой и стоячим воротничком держал в руках на расшитом полотенце что-то похожее на итальянскую пиццу.
– А где Хоуп? Вообще-то я ждал ее, – удивленно уточнил он, приглядевшись ко мне в темноте, и переложил пиццу на стол. – Ты кто такой?
– Хоуп застряла в телепорте. Я ее напарник, Хантер.
– Василий, – представился парень, подойдя ближе, – экзорцист! – многозначительно уточнил он, словно для меня это что-то должно значить, и протянул холодную влажную руку.
Из телепорта показалась Хоуп, а за ней следом и все наши вещи.
– Добро пожаловать, – повторился паромщик все тем же наводящим ужас голосом и расплылся в улыбке, так и пожирая взглядом объект своего обожания.
– Здравствуй, Вася, – потупив глаза, застенчиво отозвалась боевая букашка и такой я видел ее впервые.
Выловив из плазмы все наше добро, Букмус передала мне сумки.