– Минус шесть.
Почему-то, видимо по привычке, ожидал после победы услышать
овации сидящих на трибуне зрителей. Но из зрителей, находящихся в
сознании, здесь была одна лишь Ева. Да и та сидела не на трибунах,
а стояла возле пустых бутылок из-под алкоголя и использованных
шприцов.
От пережитого шока в глазах сестры застыло непонимание. Кажется,
она не до конца успела осознать, что здесь вообще произошло в
последние тридцать секунд. Это для меня в мозгах создавалась целая
тактическая операция, после претворённая в жизнь. Со стороны
наблюдателя же всё выглядело странно, непонятно и быстро.
– С-с-а-а-а-ш? – Протянула Ева и расширенными глазами начала
перепрыгивать с одного лежащего без сознания, на другого. – Как…как
это…чё щас было вообще?!
– Вообще, вроде как, я тебя спас… – Как-то скромно произнёс
я.
– С…спасибо… – Как-то недоверчиво ответила Ева и поковыляла в
мою сторону. Когда дошла, её, наконец, настигло осознание.
Стоя в метре от меня, сестра вдруг открыла рот и в глазах её
блеснуло влагой. Перед тем, как она расплакалась, я успел ухватить
её в объятия.
Пока стояли в таком положении, я бережно гладил её по голове, а
сам осматривал избитых уродцев. Жека и рыхлый валялись без
сознания, почти не шевелясь. Парень в капюшоне, которого я оглушил
схлопыванием ладоней, держался за уши и, извиваясь на полу, что-то
мычал.
Вожаки находились в полном ауте – им досталось больше всего.
Единственным человеком, чье самочувствие меня настораживало, был
белобрысый. Он, получивший меньше всех, тем не менее, выглядел как
тот, кого огрели по лбу гигантской трубой. Как-то театрально
приоткрыв рот и скрючив пальцы, парень совершенно не шевелился.
"Врёт" – подумал я, и с трудом отодвинув хнычащую сестру,
подошёл к нему. Казалось, что пока я приближался, у парня случился
сердечный приступ. Ведь тот уровень страха, что исходил от него –
бил все рекорды.
– Долго будешь притворяться, или мне тебя за шкирятник поднять?
– Поинтересовался я.
Белобрысый ещё несколько секунд попритворялся поверженным, но
всё-таки встал. Стыдливо отряхнувшись, и бросив взгляд на Еву,
поднялся на ноги.
– Рассказывай. – В приказном тоне сказал я.
– Что рассказывать… – Опустив глаза в пол, пробубнил парень.
Ева же в это время прекратила плакать, ограничиваясь лишь
периодическими шмыганьями. Вступать в наш разговор не решалась.