Но, как ни кипятился менеджер, а присутствовать ему не позволили. Леру изгнание Марата совсем не огорчило. И так придется отвечать на вопросы милицейских с оглядкой – это она еще с раннего детства запомнила, когда папаня разглагольствовал: «Болтаешь с ментами – всегда фильтруй базар». Поэтому хорошо, что хотя бы на менеджера ей оглядываться не придется.
Впрочем, фильтровать особо ничего и не пришлось – никаких «скользких» вопросов менты не задавали. Спросили про Надьку, откуда она на показе взялась, – Лера все, как есть, и рассказала. Спросили, когда в последний раз Соньку видела и что делала весь сегодняшний вечер – она ответила. И менты, как узнали, что из гримерки она вообще не отлучалась и свидетелей тому несть числа, так сразу скисли. Рожи, правда, строили суровые и обещали, что обязательно еще вызовут – но сказали, что можно ехать домой, а показ, конечно, отменяется.
– Можно, я останусь? – попросила Лера.
– Зачем? – тут же насторожился один из сыщиков.
– Надю хочу дождаться, – пожала плечами Лера. – Она ведь моя подруга.
– Хороша подруга – второй раз в жизни видитесь, – буркнул сыщик. Впрочем, остаться разрешил. Велел только под ногами не путаться и в зал, где прием идет, не ходить – чтобы слухи не распускались.
– А что, народ не знает, что ли?.. – опешила Лера.
– А зачем им знать? – удивился мент. – Чего людей-то зря волновать?
– А показ тогда как? – не поняла Лера.
– Дался вам этот показ… – буркнул мент. И пояснил: – Мы только что его отменили. По техническим причинам. Все, Летягина, идите.
…В гримерку, где по-прежнему шушукались коллеги по подиуму, Лера не пошла: ну их, этих девчонок, охота была слушать, как они причитают. Явно же: ничего нового не разведаешь, один писк. Нужно по-тихому Надьку дождаться – и прочь отсюда. Переодеться только придется, прежде чем сматываться: платье-то, во-первых, вечернее, с открытой спиной, а во-вторых, не ее, а «показное».
Лера, осторожно ступая, подгребла к двери «служебного помещения» – куда Надьку увели. Приложила ухо – слов не слышно, но женский голосок, явно Надюхин, пробивается. Значит, подружку еще терзают. Схорониться бы где – чтобы и вход в служебное помещение видеть, и милицейским глаза не мозолить… Она быстро оглядела коридор – и тут же нашла убежище: узкая, в четвертушку обычного объема, дверца – а за ней типа кладовки, две швабры стоят и ведро пустое.