Истории про Художника и Кота (сборник) - страница 2

Кризис у Художника прошёл. Он приехал в город и устроился на завод. Ну, вернее, как на завод. Так, производили какие-то детали. Потом он вспомнил, что забыл на даче Музыканта, привёз его обратно и тоже устроил на завод.

С тех пор они больше не пили вместе, потому что говорить об искусстве не хотелось.

Тимофей спал на хозяйском свитере, ел хрустящий корм из пакетов и раз в день напоминал о своём присутствии протяжным «Мяуууу!» В общем, обычная история. И даже никакой морали нет.

Однажды Художник уволился с завода по собственному желанию. Ну, вернее, как уволился. Так, выгнали. Директор завода попросил нарисовать портрет его новой жены. Привел он её к Художнику в хрущёвку-мастерскую и оставил на пару часов, чтоб процессу не мешать. Приходит – а жена голая сидит и загадочно улыбается. Директор в искусстве не разбирался, ему что «ню», что «ну» – один хрен. Выгнал Художника, чтоб неповадно было чужих жен раздевать.

Художник сначала расстроился. А потом плюнул на всё, собрал чемодан, взял Кота и уехал в Геленджик.

Художник с Котом сняли шикарные апартаменты на самом берегу моря. Ну, вернее, как шикарные. Так, туалет на улице и с потолка в дождь капает. Но дождь был всего один раз, поэтому не страшно.

Тимофею на море очень нравилось. Все дни он спал на хозяйской панаме, ел корм и слушал крики чаек. Он вообще любил активный отдых.

Утром Художник брал этюдник и отправлялся рисовать местные красоты (бесплатно) и портреты отдыхающих (за деньги). Вечером он приходил уставший, кидал в угол вещи, выпивал стакан вина и ругался, что опять забыл панаму – ведь вся шевелюра на солнце сгорит. Ну, вернее, как шевелюра. Так, росло что-то вокруг лысины.

Через месяц Художнику стало скучно, он пошёл на Главпочтамт и отправил телеграмму Музыканту.

Музыкант приехал через неделю обросший, с гитарой и счастливый. Он потерялся в пути, но добрые люди довезли его и за то, что пел в дороге, даже денег не взяли. Везёт музыкантам!

Теперь они выходили из дома под вечер, а приходили рано утром. Ну, вернее, как приходили. Так, приползали, держась друг за друга и гитару. А этюдник? А чёрт знает, где он теперь был.

Тимофей смотрел на всё это безобразие, тяжко вздыхал, переворачивался на другой бок и засыпал. Зато теперь никто не гонял его с обжитой панамы.