- Звали, звали… Каземировича помнишь ещё?
Прохор помнил. Прошло несколько месяцев, но он помнил.
Кадетский помолчал. Глянул, хорошо ли прикрыта дверь. К слову
дверь была сделана так, что обычного разговора не было слышно. В
той комнате где секретарь всегда торчал минимум один стихийник,
венгр или франк.
- Дочка приехала его, нашла деньги, почти нашла записку где
написано кто дал ему эти деньги, зачем дали. И его мысли зачем
заказчику всё это было нужно. ЧТО ИМЕННО он ищет…
- Только сейчас? – удивился Прохор.
- А ты хотел что бы давно? – съязвил Кадетский.
- Пытать я её не хочу, - сразу сказал Прохор.
- Зачем пытать? – опешил Кадетский.
- Так а где я буду искать эти записки?
- Как где? В доме! Конкретно в большой комнате позади
письменного стола… ищи. И возьми химии, горючей или спирт. Её
удави, квартиру сожги и все дела…
«Все дела», впервые подвился лёгкости шефа Прохор.
- Подозрительно…
- Учить тебя надо что ли?! – возмутился Кадетский.
- Я понял шеф, - сказал Прохор. – Я всё понял.
- Хорошо что понял , а то у меня проблем навалилось а тут ещё
эта… Потом в Тверь поедешь.
- Зачем?
- А архив. А теперь иди давай, быстрей сделаешь спокойней будет.
Но без суеты слышишь? Без суеты.
- Понял, - сказал Прохор.
- Возьми такой химии что бы дом загорелся, - сказал Кадетский. –
Тогда следы точно скроются. А там уже в астрале доработают наши
друзья…
Прохор медленно встал и собрался уходить.
- Маяк не забудь, - бросил ему Кадетский. – Что бы наши друзья
всё исправили…
***
Дожди лили вторую неделю, а вечером установился туман. Ноги
хлюпали по лужами, идти тихо у Прохора не получалось. В сумке
постукивали друг о друга две литровых бутылки с ядрёной горючей
смесью боле менее не оставляющей следов. Дело надо было сделать так
словно дочь Каземировича помутилась рассудков… Затем всё
перевернуть в темпе, поджечь и бежать.
Прохор зашёл в подъезд. Как и прежде здесь было темно, кто-то
выкрутил лампочку.Прохор тихо постучался. Молчание. Прохор
постучался чуть сильней.
Из-за обшарпанной жёлтой дери послышалось:
- Кто там?
- Я к Каземировичу…
Дверь приоткрылась. Показалось симпатичное женское лицо, лет
сорока.
- Папа умер, почти пол года назад…
- Как жаль, - сказал Прохор опустив глаза. – У меня важный
вопрос. Можно войти?
- А как вас зовут?
- Николаев Иван, - выдал первое, что пришло на ум Прохор. – Я
раньше с ним работал, потом мы уехали… у меня видите ли тоже
случилось горе с братом и его семьей… и вот я приехал.