Сейчас меры безопасности уже
совсем слабенькие. Последний теракт был больше года назад, когда на
первомайской демонстрации в Керчи подорвался шахид. То ли из-за
Сирии, то ли из-за Украины, так до сих пор и не
выяснили.
Это в НКСР регулярно что-то
взрывается или стреляют снайперы. Все-таки северо-западный сосед
никак не успокоится. С Украиной уже два года как перемирие. После
четвертого, вернее пятого, если считать свержение Януковича,
госпереворота к власти там пришли, разозленные националистическими
чистками и массовыми расстрелами, военные. И страна надолго забыла
о российской угрозе, погрузившись в полномасштабную гражданскую
войну. До сих пор по лесам Прикарпатья армия гоняет отряды ОУНовцев
и правосеков.
Зато, у нас стало спокойно и
можно вот так выбраться с друзьями в поход.
По палаткам народ расползся уже
после полуночи. Все, кроме нас с Ваней.
А мы постелили карематы на
самом краю обрыва, там, где деревья не закрывают небо.
Улеглись рядом навзничь и стали
любоваться звездами.
До Ялты было всего километров
пять, так что отсвет ее огней немного засвечивал небо, но
августовский воздух чист и прозрачен, и можно было разглядеть
полоску млечного пути и россыпи мелких звезд.
Я взяла Ваню за руку. Его
ладонь удивленно вздрогнула, и мягко охватила мои
пальцы.
– Я тебя не слишком шокировала,
что так липла к Андрею? – тихо спросила я.
– Немножко, – ответил парень.–
Меня больше удивило, что Оксана совершенно тебя не
ревнует.
– Она знает о наших отношениях,
– усмехнулась я в темноте.
– А еще меня обрадовало, что ты
перестала шарахаться от парней.
– Это благодаря Андрюшке, –
сообщила я и призналась: – Я использовала его как тренажер. Знаешь,
прыгать с парашютом или драться на мечах – это так легко и просто
по сравнению с тем, через что мне пришлось себя протащить. Спасибо
ему за это.
– Нет, – стараясь говорить как
можно беззаботнее, ответила я. – Андрей абсолютно надежный человек.
Когда я с ним тренировалась, то мы столько раз оказывались вдвоем в
крайне интимной обстановке, и ничего. Оксана это знает, потому и не
ревнует, только подсмеивается над нами.
– Вы как брат с сестрой, –
улыбнулся в темноте Иван.
Я промолчала. Кольнула
застарелая боль.
Ваня понял это, мягко пожал мою
руку.
– Извини.
– Ничего. Нет, с братом у меня
были не такие близкие и добрые отношения. Мы часто ругались и
ссорились. Но, все равно, он был моим братом. Я уже не очень хорошо
помню, как он выглядел и каким был, но горечь оттого, что его нет,
осталась.