Спасенный толстяк рухнул на пол и тяжело, с присвистом задышал, бросая на напарницу недобрые взгляды. Обиженная красавица демонстративно покинула место второго пилота и уползла в хвост капсулы. Спустя секунду сзади зашуршали пакеты.
– Ой! – изумилась чертовка.– Да тут одежда валяется! А кружев-то, кружев! И дерюжка какая-то.
– Это ваши рабочие костюмы,– любезно пояснил куратор.– Конкретно то, что ты держишь сейчас в руках,– твое платье.
– Тряпка?!
– Повседневное платье городской служанки.
– Кого?!
– Служанки. Предупреждая дальнейшую истерику, говорю сразу: работаете в графском замке. Пятый – знатный вельможа из рода Рик, Третий его родной брат, а ты… прости, детка, но таким высокопоставленным господам не обойтись без прислуги. Ты все поняла?
Не выдержав, я засмеялся.
Высоко задрав подбородок, чертовка молча промаршировала из багажного отсека в нос капсулы, умудрившись не задеть при этом низкого потолка. Легонько шевельнув бедром, она смела с кресла растерявшегося Третьего и плюхнулась рядом со мной, изо всей силы вонзив мне в ногу каблук своего ботинка.
– Уй! – вскрикнул я, чуть не выпустив руль.
– Простите, хозяин. Я нечаянно,– елейным голоском пропела красавица.
– Вот именно поэтому я и наложил запрет на шпильки,– глубокомысленно изрек куратор.– Ну что, орлы, вижу, у вас накопились вопросы? До аптеки еще четверть часа лету, так что слушайте задание…
Второй дом от края Ключа. Два часа пополуночи
Как и положено опытным нарушителям закона, они подъехали поздно ночью.
Едва не пропустив в темноте нужную калитку, возница резко натянул вожжи, и телега чуть не опрокинулась. Гнедой жеребец с белым пятном на лбу прижал уши и нервно заржал.
– Выгружай!
Двое крестьян разгребли солому и, сгибаясь под тяжестью ноши, потащили к дому брыкающийся сверток. Стоило носильщикам убрать руки, как сверток резко забился и предпринял попытку отползти, но тяжелый сапог с деревянными гвоздиками на подошве придавил его к земле:
– Лежать!
От дома отделилась невысокая фигура. Бородатый мужчина в плаще с побитым молью кроличьим подбоем поднял повыше фонарь и осветил грязный мешок со следами свежей штопки.
– Это он ?
– Не сомневайся, хозяин.
– А не вырвется?
– Обижаете. Три мотка заговоренной конопляной веревки на щенка извели.
Мужчина отвязал от пояса круглый кошель с вышитой монограммой.