— Ты можешь сделать любую прическу? —
спросила я, и она замерла.
Впрочем, тут же продолжила свое
занятие.
— Я делаю то, что могу сделать
быстро. Мои работы ничто по сравнению с работами Магистра
красоты.
Магистр красоты. Ну да,
разумеется.
— Зачем я нужна вашему повелителю? У
вас что, желающих за него выйти нет?
Эйзер зашевелила пальцами с такой
скоростью, что я с трудом улавливала их движение.
— Это не мое дело.
И не мое тоже. Тем не менее я
здесь!
— Отвечайте! — приказала резко.
— Не имею права.
— Отвечайте, или…
— Я не могу говорить с вами на эту
тему, аэльвэйн Лавиния. Попытка обмолвиться об этом хотя бы словом
меня убьет.
Что?! Убьет?! Это шутка такая?
Пока я приходила в себя, женщина
закончила с прической, и заставила платье скользнуть к нам. Глядя,
как ко мне по воздуху плывет наряд, я снова почувствовала себя
донельзя странно. Нет, наверное еще пару сотен лет назад в нашем
мире такое было в порядке вещей: бытовой магией пользовались все,
но с тех пор, как она начала ослабевать, все делали по старинке. То
есть если что-то требовалось надеть, камеристки или компаньонки
брали это руками, и…
Компаньонки!
Я вдруг отчетливо вспомнила, что
помимо утащившего меня странного типа в моем сне, который вовсе не
сон, была еще Амалия.
— Где Амалия? Девушка, что была со
мной?
— Об этом вы можете спросить
Повелителя.
Да чтоб он был десять раз неладен и
еще раз десять наступил в ночную вазу!
Эйзер снова зашептала что-то, и
сорочка на мне… растворилась, растаяла дымкой, заставив мои глаза
округлиться. Впрочем, ее место тут же заняло платье, которое село
как влитое, по фигуре, оттеняя мою кожу и волосы солнечно-теплым
цветом. Не будь я в таком состоянии, наверняка застыла бы у
зеркала, но сейчас мне было не до самолюбования.
— Зовите своего повелителя, — заявила
я, сложив руки на груди.
— Он придет, когда сочтет нужным.
Впрочем, Эйзер даже договорить не
успела, двери распахнулись, явив моему взору мужчину. С таким
высокомерным выражением лица, что с ним все сразу становилось
понятно.
Повелитель.
Эйзер низко поклонилась, а потом
бесшумной тенью скользнула к дверям, оставив нас наедине. Меня
изучали с тем же интересом, с которым могли изучать лошадь:
прошлись взглядом по лицу, по груди и ниже — видимо, оценивая рост.
Хорошо хоть зубы не попросили показать, и на том спасибо.