— Мы можем вернуться? — спрашиваю я.
Не хочу чувствовать себя куклой, не хочу чувствовать, как взгляды
проходящих мимо вонзаются в меня леденящими шпагами. — Я надену ваш
подарок.
— Нет. Пусть это послужит вам
уроком.
От того, как жестко и холодно звучат
слова, становится нечем дышать.
— Ненавижу вас! — выдыхаю я.
— Вы из мира людей, — это уже
пренебрежительно. — Чувства — ваш удел.
— Что, правда? — спрашиваю я. — Разве
вы не воюете? Не делите власть? Не убиваете друг друга?
Если верить легендам об элленари, их
переделам власти могут «позавидовать» самые кровавые перевороты
нашей истории.
— Разумеется.
— Тогда чем же вы лучше людей?
— Мы не прикрываемся чувствами.
Коридоры наконец-то заканчиваются,
начинается лестница, по обе стороны от нее застыли мужчины в форме,
на переходе еще стража, внизу тоже. Черный мрамор повсюду,
разбавляет его только полотно — легенда создания мира, огромная
«живая» картина, которая постоянно находится в движении. На ней
тьма и свет сплетаются воедино, иссиня-черная дымка, цветовое
воплощение магии смерти, сливается с серебром жизни. От
столкновения рождается огненный взрыв, и стихии раскрываются во
всем своем многообразии. Пронизывая окружающую первородную тьму,
змеится ядовитая зелень магии искажений (о последней я знаю
ничтожно мало и только со слов Винсента, описавшего мне суть
случившегося со мной). И наконец, растворяя все и сменяясь
ослепительным золотом, клубится нечто похожее на солнечный свет.
То, что в нашем мире называют антимагией, или даром хэандаме.
То, что способно лишить силы любого
мага.
— Всевидящий, — выдыхаю я.
У меня чувство, что я стою у истоков
всего, чем жила, но это чувство так же быстро проходит, потому что
мы спускаемся в огромный холл и проходим через распахнутые двери во
внутренний двор. Он окружен уносящимися ввысь стенами, у которых
собралась бесчисленная, необъятная толпа. Стоит нам выйти, как
воцаряется абсолютная тишина. Кажется, что если упадет перышко, я
услышу.
Впрочем, это тоже становится
неважным, потому что в центре двора, на каменном возвышении, стоит
мужчина, который меня сюда привел.
Льер.
Из-за магии и чар я запомнила его
смутно, зато сейчас видела очень отчетливо. Несмотря на подчиняющий
морок, давящей силой превращающий меня в статую рядом с этим…
статуином, всей кожей почувствовала, как взгляд его вонзился в
меня. А глаза у него синие, насыщенные темной глубиной, которой
отмечена ночь.