Алена немного «потухла». Лицо ее стало почти непроницаемым, но вот глаза… они наполнились невыплаканными слезами…
Дмитрий должен был просто молчать и дать женщине самой успокоиться. Она однозначно этого и хотела. Но терпения у Медведева уже не хватило. А чего удивляться? Он еще не испытывал таких сильных чувств ни к кому в своей жизни. Разве что к родной матери. Ее бы он обнял и утешал. А Алену просто взял за руку, пожал тонкие пальцы и зачем-то сказал:
– Не переживай. Все будет хорошо.
От Беркута ничего не ускользнуло, как, видимо, и отношение Дмитрия к рыжей. Он покачал головой, но ничего не сказал.
– Вы ничего не узнали про Надю? – тихо спросила Алена. – Она почти одинокая, есть только брат. Так что особо искать ее некому…
– Про вторую парашютистку говорят, что она не вернулась на аэродром. Но нашли ли ее бандиты, не знаю, – ответил Беркут почти также, как недавно отвечал на похожий вопрос Медведев. В машине повисла гнетущая тишина и каждый понимал, что «Надьки», как раньше называла ее Алена, скорее всего, уже нет в живых. Но никто не озвучил это предположение. Алены была настолько расстроена и дезориентирована всеми новостями, что только сопела и старательно сдерживала слезы. Медведев весь сосредоточился на ней. Сжимал мягкую прохладную ладошку и гладил пальцы. Она не сопротивлялась и не отнимала руку как прежде. Но Дмитрий прекрасно понимал, что это не шаг навстречу к нему, а просто психологический шок. То самое состояние, когда человек инстинктивно тянется к любому, кто рядом. Будь то парень из МЧС, врач из скорой или вот такой вот непонятный мужик из леса.
В этом состоянии люди часто бросаются на шею незнакомцам, обнимают тех, кто помог… Не думая, что они чужаки. Просто душа требует подобного…
Беркут же всегда предпочитал мыслить категориями фактов, и крайне редко высказывал предположения. Тем более, когда речь шла о человеческой жизни.
Какое-то время ватная, неестественная тишина тонким писком звенела в ушах Медведева. А потом резанула – буквально разорвала, когда Алена все же мягко высвободила руку. Дмитрий спрятал свою ладонь в карман и словно продолжал чувствовать тонкие, изящные пальцы, которые только что гладил…
Ну вот зачем ему все это? Совершенно не нужно. Но никуда не деться. Медведев увяз в этой женщине с головой. В ее проблемах и в ней самой. И ничего он не мог изменить. Даже если бы очень захотел этого.