Увы… Другие больше запоминаются.
Я много лет кормила семью. Нет, Влад тоже зарабатывал. Однако не так много. А тут еще инфляция, удешевление рубля и прочие неприятности.
Ребенку с каждым годом требовалась все более дорогая одежда, гаджеты, в конце концов.
Одним словом, мне приходилось пахать за себя и за того парня.
Влада это вполне устраивало. Но надо сказать, он помогал мне по дому. Стирал, гладил ребенку вещи для школы, иной раз даже готовил завтраки. В целом, я не сильно злилась на мужа.
Однако сейчас… Сейчас все, что меня хоть немного не устраивало в жизни, всплыло на поверхность глубокого пруда наших с Владом семейных отношений.
Я ощутила, как глаза обожгло, и сама себя одернула.
Снова? Алена, ты опять? Опять рыдать из-за этого мужчины? Да ты совсем уже себя не уважаешь?
Видимо, я сидела в парадной дольше, чем думала, потому что дверь открылась и в коридоре появился «снежный человек».
Весь припорошенный белой «пыльцой», несущий на себе прохладу и свежесть, а еще задор нашего недавнего игрового боя. Казалось, несмотря на то, что в коридоре повеяло ледяным ветром, мне стало теплее… Парадоксально, но факт.
– Ты чего-то долго, – почти виновато произнес Дмитрий. – Пошли, мы заждались…
Я устало подняла взгляд на Медведева. И, видимо, мое лицо и глаза были настолько красноречивыми, что он запнулся на полуфразе и замер, изучая меня еще внимательней.
Вдруг наклонился ко мне, заглянул в лицо и спросил:
– Он тебя опять обидел?
Слово «опять» немного резануло и одновременно отрезвило. Опять? Откуда он знает про предыдущий наш разговор с Владом? Я ведь ничего не рассказывала!
– Я же детектив, Алена, – покачал головой Медведев. – Я и сам догадался. Встретил Маргариту Тимофеевну. Она кое-что мимоходом поведала. Вспомнил, как ты плакала…
Я замахала руками, требуя от Дмитрия немедленно остановиться. Замолчать! Не продолжать!
Все и так было понятно. Слишком понятно, чтобы я спокойно смогла слушать и дальше. Хотя бы не забиться в истерике…
Медведев послушно осекся.
В парадной повисла напряженная тишина. Он не знал, что дальше сказать или сделать. Я не представляла, как дальше вести себя. Как жить дальше, если уж честно.
Шумное дыхание Медведева казалось слишком уж очевидным. Как и мое: рваное, нервное, временами надсадное. Дмитрий то прикусывал губу, а то сжимал кулаки. А я просто не знала куда деться. Было так стыдно, так погано оттого, что единственный мужчина, которому я была столько лет верна, вытер от меня ноги… и даже не побрезговал… И вот теперь, кроме меня самой, об этом догадывается другой человек…