– Спасибо… спасибо… – ответил И Ван.
Вошел улыбающийся самурай, узнав, о чем речь, объяснил, что такие кальсоны до сих пор японцам неизвестны, поэтому стирать лучше самим. При этом Ябадоо посмотрел виновато и ощерился в улыбке.
– Ладно! Мы чужой закон уважаем! – сказал Маточкин.
Янка Берзинь вошел быстро. Он был бледен.
– Ты что? – спросил Васька.
– Я ничего…
– Строго же! Деревня! Вообще-то, наверно, это хорошее правило, – говорил Букреев, когда шли в лагерь.
Мецке Танака, прибывший на судне с матросами, сопровождал их. Он шел рядом, кивал, улыбался и тянул уши, как бы стараясь понять. Говорили про Японию. Мецке сегодня выспался и приступил к делу с новыми силами. Он сознался, что ночью шпионам хотелось спать и наблюдение производилось недостаточное.
– Эх, брат, и надоел ты нам! – сказал ему Букреев. – Дал бы я тебе затрещину, чтобы ты долго помнил…
Мецке захихикал. У ворот он низко поклонился и показал, что в лагерь войти не смеет.
– Конечно, тут уж мы никуда не денемся, как в тюрьме, – ответил ему Василий.
Вокруг лагеря поодаль друг от друга прохаживались японцы с саблями.
– Еще пришли два судна с чиновниками из Эдо, – докладывал о раздобытых сведениях Киселев.
Матросы расположились в законченном бараке у стены, когда, дрожа от страха и озираясь, вбежал Иосида. Седые клочья волос торчали на его потной лысине. Он казался еще более жалким, чем на судне.
– Пу-тя-тин! – воскликнул Иосида, протягивая синюю от холода, тощую руку. – Идет! Уже идет!
Он объяснил, что чиновники пришли и стоят во дворе. Они просят, чтобы унтер-офицер от имени русского правительства осмотрел храм, отведенный для адмирала Путятина напротив лагеря. Аввакумова просили надеть форму, взять оружие и с двумя матросами встать в почетном карауле у входа в храм. Снаружи будет стоять японская охрана с саблями, а во дворе и у входа – русские с ружьями.
– Адмиралу это будет очень приятно! – пояснил Иосида. – Очень красиво…
Аввакумову и матросам пришлось заново обряжаться в мундиры и затягиваться.
– Неужели подходят? – удивился Дементьев.
– Евфим Васильевич ходкий! – похвалил Маточкин.
– Как же! Это наш адмирал! – с гордостью молвил Василий, надевая кивер и глядя в зеркальце, прилаженное на ранце.
– Выперли нас… Мало погостили, – сказал Янка.
– У барона-то, – молвил Букреев.