В соседней комнате уже совсем окоченел труп докторессы. Пахом
пытался прикрыть мутные глаза покойницы, но ее веки не поддавались.
Пришлось положить на глаза два медных пятака.
Меж тем, Попов как спец по шпионским пакостям и мерзостям уже
провел на скорую руку обыск.
- Такие дела, господа… - повторил Грабе. - А наш юнкер –
молодец. Голыми руками завалил германского шпиона… Такое редко
бывает. Чаще – наоборот. А я вот… Господа, это моя вина! Я мог бы
догадаться! Пригрел на сердце змею! И что прикажите мне теперь
делать?..
- А что тут делать-то?.. – спросил Сабуров. – Уже все сделано
вашим же юнкером. Закопать покойницу. И дело с концом.
- В Петербурге знают… Генерала я не спас на Чукотке, отряд
потерял, да и тут такое…
Данилин пожал плечами:
- Меня, конечно, не спрашивают…
- Вот именно! – отрезал Грабе.
Был он в дрянном настроении. Но Сабуров махнул рукой:
- Да полно вам! Что дети. Пусть говорит. Мы тут все взрослые
люди. Некоторые даже офицеры. Говорите, Андрей Михайлович,
говорите…
- Аркадий Петрович, а помните, вы меня на Чукотке спасли? Если б
меня чукча прирезал, что было бы?.. Я бы шпионку не нашел бы, и вы
бы сейчас полагали, что все идет распрекрасно. А она бы шифровки
слала бы в Берлин.
Сабуров хохотнул:
- А ведь он прав!
Но Грабе отмахнулся от этого как от несущественного. Немного
подумав, сказал:
- А давайте, господа, прощаться…
Остальные не сразу поняли, о чем это Грабе сказал. Но тот
похлопал себя по кобуре.
- Надо же… Пистолет забыл в лагере. У кровати на ночь положил –
вдруг что… Хорош офицер, даже без оружия. Михаил Федорович, а
одолжите-ка свой пистолет?
- Не дам, - буркнул Сабуров.
Кратко Грабе взглянул на Пахома. Тот молча сжал свою берданку
сильнее, дескать, попробуй, отбери.
Тогда Аркадий Петрович повернулся к Данилину, протянул руку:
- Андрей Михайлович… А позвольте ваш «Наган»?..
- Не позволю.
- Это приказ, господин подпоручик. Сдать оружие!
Данилин скосил глаза на Сабурова. Тот только отвел взгляд:
отменить приказ непосредственного начальника он не мог. Андрей со
вздохом протянул «Наган».
- Не поминайте лихом, господа… Ну а если помянете – что за беда.
Мертвые сраму не имут.
Затем резко развернулся и ушел в соседнюю комнату, где уже лежал
труп докторессы. Закрыл за собой дверь.
Трое сидели молча - ждали грохота выстрела.