Станция была знаменита тем, что при кузне здесь одно время
прислуживал настоящий медведь.
Кузнец подобрал в лесу еще медвежонка, растил его, поил
молочком. Рассудил, что медведи – родичи собак, а иные собаки, как
известно, лучше некоторых людей. Посему сначала посадил зверя на
цепь.
Затем вспомнил известную, игрушку, где деревянные старичок с
медведем попеременно бьют молоточками по деревянной же наковальне.
Кузнец стал натаскивать зверя помогать в кузне. Взрослеющий
медвежонок легко качал воду ручным насосом, мехами раздувал огонь.
Даже удалось научить его несложной работе молотобойца: кузнец
легоненьким молоточком бил по изделию, а затем медведь припечатывал
обозначенное место кувалдой. Ввиду повышенной мохнатости косолапый
переносил жару плохо, находясь долго в кузне норовил накосолапить и
тюкнуть кузнеца по темечку кувалдой.
Но кузнец не унывал – все равно с медведя был прок. Особенно это
стало ясно после того, как он задрал одного воришку и двух цыган,
собиравшихся увести у кузнеца единственного мерина.
Порой на ярмарках необычный дуэт давал представления, показывал
короткие сценки из кузничной работы. Почтенная публика была в
восторге, платила за зрелище мелкой монетой и своим вниманием.
Медведю же льстил интерес обывателей и, особенно, сладости.
Только однажды на большой ярмарке на дрессированного медведя
глаз положил владелец балагана. Долго ли - коротко, но за медведя
сторговались.
А что, - рассуждал хозяин – медведей много, а ассигнации на
деревьях не растут. Но деньги не принесли счастье ни медведю, ни
его бывшему владельцу. Кузнец стремительно и бесповоротно спился,
по пьяной лавочке упал в колодец да свихнул шею. Косолапый же в
цирке свою давнишнюю наклонность осуществил – прямо на
представлении влупил зазевавшемуся дрессировщику молотом по голове.
Дрессировщик тут же на арене испустил дух, медведя через пару минут
пристрелили из револьвера.
Публика же аплодировала и требовала повторить номер.
Но ко времени появления литерного эшелона могила кузнеца поросла
травой, крест на ней сгнил да упал. О медведе помнили уже только
старожилы, не впавшие в старческое слабоумие.
Потому, когда на поржавевших рельсах запасного пути лязгнул
буферами и остановился состав – это сразу стало местной
сенсацией.
Местные мальчишки сбежались смотреть мощный «декапод» в голове
состава. И машинист, сидящий у себя в будке, на детскую радость
давал гудок. Тот был такой силы, что у непуганой здешней птицы
порой останавливалось сердце.