– Совладельцем, – поправила его Трейси.
– Совладельцем? – прорычал Рикардо с такой яростью, что Трейси поёжилась. – Он не имеет к нему никакого отношения. Я – единственный владелец парка! Менеджеры всех моих предприятий имеют не более пяти процентов акций, этого достаточно для морального удовлетворения и финансовой заинтересованности, – пояснил он сердито. – Дает гарантию прибыли.
– Ага, прибыль! Вот оно, ключевое слово! – Трейси с отвращением смотрела на Рикардо. – Вот где собака зарыта! Мы все очень хорошо знаем о твоей любви к этому волшебному слову.
– Прошу прощения? Что ты хочешь этим сказать?
– Прибыль! – повторила Трейси с ядовитой усмешкой. Теперь она не видела смысла в том, чтобы притворяться. Рубикон был перейден. По крайней мере, она выскажет этому высокомерному негодяю в лицо все, что думает о нем и о его методах работы, чтобы хоть как-то отомстить за боль и страдания, причиненные ее семье. Возможно, он непробиваем, но во всяком случае последнее слово в этой печальной повести останется за ней. – Прибыль! Это краеугольный камень твоей сущности, вернее ядро. Кроме прибыли, тебя ничто не интересует, поэтому твои сотрудники горбатятся за сущие гроши и бесплатно вкалывают на тебя сверхурочно. Теперь мне понятно, почему популярный некогда парк превратился в свое жалкое подобие.
– В жалкое подобие?
– Не прикидывайся, что впервые об этом слышишь! – вскипела Трейси. – Парк доживает свои последние дни. Хотя не сомневаюсь, что свою прибыль ты получаешь исправно. Уверена, что на бумаге все выглядит вполне пристойно. Но персонал не задерживается, увольняется толпами. Дело теперь за посетителями. Не за горами то время, когда и они начнут обходить парк стороной.
Трейси замолчала. Рикардо побелел он гнева, на его лице играли желваки. Он был так страшен, что Трейси не на шутку испугалась и теперь удивлялась, как смогла высказать накипевшее в глаза самому Рикардо Энрикесу.
– Но какое отношение это имеет к тебе? Зачем тебе…
– …С ним обручаться? – закончила Трейси мысль Рикардо, когда он вдруг осекся. – Ты еще смеешь спрашивать меня, зачем мне продаваться такому негодяю, как Пол? – Ее грубые слова заставили Рикардо поморщиться. – Потому что я дочь своего отца, я сознаю, что надо делать, и делаю это. Мой отец вовсе неплохой бизнесмен, как ты полагаешь, – продолжала внезапно окрепшим голосом. – Он не игрок и не пьяница, швыряющий деньги налево и направо. Моя сестра была тяжело больна… Деньги, вырученные от продажи парка, помогли продлить Лизбет жизнь.