В этот момент открылась дверь, и в нее вступил тот, кем только что были полны мысли молодой дочери графа Килдара. Девушка быстро повернулась и с тревогой на лице пошла навстречу Генри Сэррею.
Не дожидаясь его приветствия, она, протянув ему обе руки, воскликнула:
– Дорогой друг! Вы страдаете? Чем, чем могу я помочь вам? Я слаба и бессильна, но знайте, что мое сердце всецело разделяет ваше горе!..
– Благодарю вас, миледи Бетси! Иного отношения я и не ожидал от вас… вы всегда были добры ко мне и брату!..
– И это мое расположение к вам окрепло еще более теперь, в минуты вашего горя и той опасности, которая грозит вам со стороны короля… Бегите отсюда, сэр Генри! Спасите себя от гнева тирана!.. О боже, как я ненавижу его!.. Мне страшно, противно видеть его скверную фигуру, улыбающуюся в то время, как на эшафоте льется кровь жертв его кровожадности… О, что бы я дала, чтобы избегнуть возможности бывать в его дворце, проникнутом насквозь ужасом и страшными замыслами!.. И я сделаю это!.. Пусть мой отец говорит что хочет, но я не последую ни одному приглашению короля!..
– Но, миледи, ведь вы этим навлечете на себя гнев короля… ведь начнут расспрашивать о причинах, и, весьма вероятно, зная о вашем расположении ко всей нашей семье, заподозрят, что вы уклоняетесь бывать при дворе из-за того, что там тяжело оскорбили нас…
– Мне все равно!.. – воскликнула леди Бетси. – Зато моя душа будет спокойна!.. Но довольно говорить обо мне!.. Спешите вы сами избегнуть опасности!..
– Нет, я не боюсь никакой опасности! – гордо воскликнул Генри Говард, граф Сэррей. – Я всегда сумею защитить себя, и для этого у меня есть два орудия: моя шпага и мой стих… О, последний часто колет еще сильнее, чем первая!.. Бог поэзии дает своим избранникам мощь, более сильную, чем сталь… в их распоряжении слово, а оно наносит более сильные удары, нежели меч… И этот кровожадный Генрих почувствует силу моего слова!.. Он думает, что он безгранично велик и могуч и может вершить все что ему угодно… Но он ошибается!.. Сила свободного слова разит каждого – и слабого и мощного, и слово поэта, в особенности то, которое подмечает и бичует все слабости ненавистного тирана, легче и скорее, нежели самый строгий закон, повиновение которому достигается под угрозой хотя бы смерти, запоминается народом!.. Час моей мести Генриху близок!.. Вчера я написал поэму, в которой, бичуя все мерзости, совершенные Генрихом, я облек в поэтическую форму зловещее предсказание роду Тюдоров, вырвавшееся из уст несчастного Кромвеля перед его мученической казнью… Пройдет несколько дней – и вся Англия будет с наслаждением упиваться моими строфами. И если на Генриха не действуют вопли его жертв, если на его сердце не оказывают впечатления стоны и муки несчастных, зато больно кольнут его стрелы моей сатиры и ужас содержания моей поэмы!..