В тот вечер, боясь, что их могут подслушать, Атосса увела ее в маленькую комнату возле своей спальни, где можно было не опасаться чужих ушей.
Фейдима с тревогой призналась Атоссе, что она все больше убеждается в том, что Бардия – это не Бардия, а другой человек, очень на него похожий.
Атосса с замиранием сердца поинтересовалась у подруги, на чем основаны ее подозрения. И услышала в ответ слова женщины, познавшей на ложе двух мужчин, которые являлись к ней под одним именем и с похожей внешностью. Однако разницу в темпераменте и некоторые физиологические отличия было нельзя не заметить.
– До вашей свадьбы Бардия был совсем не такой в постели, каким стал ныне, – сказала Атоссе Фейдима. – Я не хочу отзываться плохо о твоем брате, милая Атосса, но раньше он был гораздо нежнее. Теперь же Бардия просто обуян самой дикой похотью. Не стану скрывать, Бардия стал чаще навещать меня, но его грубость и ненасытность меня огорчают. И потом, его мужской орган стал гораздо больше. Это, скорее, фаллос бога, нежели смертного человека.
Однажды ночью я чуть живая выбралась из-под твоего брата, а ему все было мало. Тогда я привела к нему наложницу, известную своей неутомимостью: сириянку, бывшую храмовую блудницу. Но и сириянка не выдержала долго, ибо ей приходилось, скорее, выносить боль, чем наслаждаться. Пришлось мне привести еще двух рабынь-армянок, с каждой из которых Бардия сошелся дважды, прежде чем удовлетворил свою страсть.
– Своей ненасытностью Бардия порой изводит и меня, – как бы нехотя произнесла Атосса.
– Я думаю, что это не Бардия, а вселившийся в него дух Тельца, – прошептала Фейдима, наклонившись к самому уху Атоссы. – Сам могучий Гэуш-Урван[40] завладел телом твоего брата! Я вот только не знаю: к добру это или нет?
– Ты говоришь страшные вещи, Фейдима. – Атосса с деланым страхом покачала головой. – Я теперь буду бояться ложиться с Бардией в постель.
После этого разговора Атосса запретила Смердису навещать Фейдиму. Это расстроило Смердиса, и от огорчения он безобразно напился за ужином. В пьяном виде Смердис заявился в спальню к Атоссе и бесцеремонно потребовал, чтобы его жена легла и пошире раздвинула бедра, ибо он полон желания поиметь ее.
Грубый тон и вызывающая манера пьяного Смердиса вывели Атоссу из себя. Она позвала евнухов, чтобы те увели царя в его покои. Но не тут-то было! Смердис встретил евнухов отборной бранью и те в страхе повалились ему в ноги. Кончилось тем, что евнухи на четвереньках уползли из спального покоя царицы.