Была еще одна причина, заставившая юношу пойти на похороны. Там, конечно, будут близкие юноше люди: сестры, женщина по имени Рурико, владелец или владелица часов и, наконец, возлюбленная (разумеется, если она была у него). Кто-нибудь из близких непременно укажет Синъитиро владельца часов.
Погода стояла ясная, такая, как обычно бывает в начале лета. В небе, пронизанном ярким светом, медленно плыли по-летнему пышные облака. Все вокруг так и дышало свежестью. Только грустная процессия на кладбище омрачала этот ясный, исполненный радости день.
Узнав о безвременной кончине юноши, многие пришли проститься с ним. Синъитиро приехал на похороны ровно в три часа, как и было назначено, но у кладбища уже стояла целая вереница машин и рикш с колясками. Собралось человек пятьсот, а машины и коляски все прибывали и прибывали.
Отец погибшего – председатель одной из фракций Верхней палаты – был человеком влиятельным, и на похороны приехали почти все видные политические деятели. Синъитиро сразу узнал графа Т. и начальника морского штаба адмирала С, министра связи, засунувшего в рот чуть ли не полсигары и чему-то громко смеявшегося. Он беседовал с бароном Г., объездившим всю послевоенную Европу и теперь дожидавшимся случая, чтобы начать политические интриги. Присутствовал здесь и премьер, министр внутренних дел и военный министр, крупные финансисты. Однако никого из знакомых Синъитиро здесь не было.
Синъитиро положил на специальный столик свою визитную карточку и, став в стороне, ждал начала церемонии. Никто не заговаривал с ним. Распорядители вежливо Кланялись вновь прибывающим видным лицам, благодарили за внимание, а Синъитиро лишь небрежно кивали головой.
И все же Синъитиро не покидала уверенность. Ни один из собравшихся здесь людей не был свидетелем смерти юноши, только он, Синъитиро. Только ему высказал юноша свою последнюю волю. Проснись он сейчас, он порадовался бы Синъитиро куда больше, чем всем этим министрам, финансистам и высокопоставленным особам, приехавшим на похороны приличия ради. Тронутый пришедшей ему в голову мыслью, Синъитиро стал рассеянно оглядывать толпу.
Вдруг наступила тишина, нарушаемая лишь мерным стуком копыт: это приближался катафалк, сопровождаемый родственниками в колясках.
Синъитиро пробрался сквозь толпу поближе к катафалку, чтобы увидеть родственников покойного. Из первой коляски вышел юноша в форме лицеиста, очень похожий на умершего, только немпого выше ростом, видимо, его брат. Он был главным лицом церемонии.