Но сейчас она чувствовала гнев. Одно из отделений ее мозга открылось, и страсть, более горячая, чем порождаемая шизо-имплантатом, вырвалась наружу.
Эта страсть направляла руку Морн, когда она сунула ее под матрас и отключила пульт управления.
Изменение было чудовищным. Ей нужно будет научиться манипулировать с превращениями, иначе она погибнет от шока. Все было по-другому, когда Ангус управлял ею. Но что бы он ни проделывал с ней, она при этом чувствовала себя более-менее прилично, в ней оставалась хоть капля разума. Сейчас же функции шизо-имплантата контролировались ею. В этом была огромная разница.
Раньше, ожидая Ника, она пыталась подготовить себя к водопаду слабости, который обрушится на нее, когда имплантат будет отключен. В какой-то мере она была готова к этому, но не была подготовлена к печали, которую ощущала сейчас, к тупой боли, что она превратилась в обычного смертного. Она потеряла нечто очень важное и жизненно необходимое, чтобы покончить со своей заброшенностью.
Изменение было резким. Или более сложным, чем ей казалось. Осознав, что она всего лишь человеческое существо, Морн разрыдалась – кусая губы, чтобы не рыдать вслух и не разбудить Ника. Но затем, почти мгновенно, ярость вернулась к ней. И она сопровождалась отвращением. Если Морн была всего лишь человеческим существом, то Ник Саккорсо был всего лишь другой версией Ангуса Фермопила; мужчиной; следовательно, интересовался лишь сексом, как маской для насилия и унижения.
Ей пришлось прикусить губу сильнее, чтобы не разрыдаться и не задрожать; чтобы справиться с шоком реакции на то, что Ник сделал с ней. Ей нужно было думать, и думать быстро…
Не Ангус. Не похож на Ангуса. Даже если Ник в основе своей был такой же, в частностях он отличался. Его страсти были более скрыты, чем у Ангуса; он тоже носил маску. Нет, больше того: он любил иллюзию того, что его очарование и личный магнетизм могут породить такую страсть с ее стороны.
И он останется скрытым за своей маской, если она не сорвет ее с него – если его достаточно привлекает эта иллюзия…
Он слепо не видел правды.
Не осознавая этого, она перестала кусать губы. Ее желание причинить вред прошло; желание отодвинуться от Ника подальше ослабело. Сейчас, во сне, он выглядел беззащитным, чего никогда не бывало с Ангусом. Несмотря на четкую резкую линию мускулов, несмотря на свою грацию и очарование, он выглядел так, словно убить его до того, как он проснется – ничего не стоит. Это уменьшило отвращение.