Дюмарест прекрасно помнил статическую тишину приборов рубки, когда внутрь не проникал ни малейший звук; помнил и чувство безысходности, тоски и бессилия, которые эта тишина рождала в душе. Для тонкой натуры Дженки было несложно материализовать пустоту, наполнить ее словами песни, которая напоминала присутствие людей, жизнь и движение. И он не находил ничего странного в том, как она пыталась говорить с мертвой пустотой словами песен: как человек говорит с растениями, птицами, или еще чем-то или кем-то, что не сможет ответить ему. Одиночество идет странными путями…
Эрл присел на краешек койки:
– Вам не следует беспокоиться. Через некоторое время мы починим генератор и продолжим свой путь на Селегал. Там вы найдете друзей, и вам не будет так одиноко и тяжело.
– Вы пытаетесь успокоить меня, Эрл, но так не будет. Не будет ничего похожего. – Она села рядом, настолько близко, что он явственно ощутил тепло и упругость ее женственного тела. – Люди не принимают меня легко и чисто, как вы полагаете. Женщины ненавидят меня за то внимание, которое по их мнению якобы уделяют мне принадлежащие им мужчины. А мужчины хотят владеть мной – но не как женщиной, а как каким-то призом, выигрышем, вещью, доставшейся им в соревновании. Богатые – снисходят, а бедняки – завидуют. Менеджеры стараются обмануть и обокрасть. Вас теперь не удивляет то, что мне нужна защита?
– Можно нанять охрану, выбрать порядочного антрепренера.
– А вы, Эрл, вы мне по-прежнему откажете?
Он почувствовал в ее голосе невысказанную надежду, обещание большего, чем деньги, если он согласится. Ее мягкие губы были совсем близко.
Он сказал тихо:
– Я не могу. У меня много других дел. Может, стоит обратиться к Чому?
– К этому созданию? – в ее голосе звучало презрение, – он просто животное. Глупое и алчное. Знаете ли вы, что он пытался влезть в каюту убитого? Я услышала звуки из коридора и выглянула: он старался взломать замок.
– В каюте Битолы?
– Да. Причем, совсем недавно. На что иное он способен, кроме того, чтобы шарить по каютам мертвых?
Это было возможно и очень похоже на правду. Антрепренер вряд ли прошел мимо такой явной возможности обогатиться за чужой счет, но Эрла это не шокировало, да и Майенн, он полагал, тоже не сильно поразило. Они остались в живых, а жизнь очень сложна. Мертвым ни к чему их богатства, но их вещи могут помочь выжить оставшимся.