- Вода там есть, клянусь, - почти шептал старик синими
изуродованными губами, когда они сидели в дешёвой столовой в
Соликамске. – Но, друг мой, я вам врать не буду, вы там не
накачаете больше двадцати тысяч кубов. Не хочу вас обманывать,
линза не будет высокорентабельной.
- Но двадцать тысяч есть? – Переспрашивал Горохов задумчиво.
- За двадцать тысяч ручаюсь, - говорил старый геодезист.
Горохову больше и не было нужно:
- Десять рублей, как договорились? – Он протянул старику крупную
медную монету с цифрой «десять».
- Да-да, десять, но мне прямо неловко у вас брать эти деньги,
зная, что работы там будет много, а выхлоп вас не озолотит. –
Геодезист взял монету дрожащими пальцами.
- Вам не в чем себя упрекать, вы меня предупредили, - произнёс
Горохов, пряча карту, набитую на тонком полупрозрачном листе
бумаги, во внутренний карман пыльника. – А я уж постараюсь выжать
из этой карты всё возможное. Получится или нет, это уже моя
забота.
Он проехал ещё километр и снова достал инструменты, начал
производить замеры. Снова наносить данные на карту. Поставив на
очередной возвышенности теодолит, хотел уже записать цифры в
тетрадь, но увидел след на песке метрах в пятидесяти от себя.
Сколопендра. Не то, чтобы очень большая, но и не такая маленькая,
которой можно было бы пренебречь. И след был совсем свежий. Она
оставила его на рассвете. Небольшие твари, которые ещё набирают
вес, питаются в основном саранчой и гекконами, но эта была из тех,
которые уже могли нанести серьёзные раны своей кислотой. Инженер,
чуть подумав, подошёл к мотоциклу, достал из кожуха обрез,
машинально «преломил» его, проверяя патроны. Да, всё на месте.
Также откинул скобу с кобуры револьвера – вдруг понадобится, и
пошёл по извилистому следу опасного животного, стараясь не скрипеть
песком. Горохов прошёл метров двести, шёл не спеша, тут спешить
нельзя, в этом деле нужно быть острожным. Когда сколопендра просто
перемахивала через гребень бархана, он его обходил, держа оружие
наготове. Находил след и снова шёл по нему. Наконец он нашёл
высокий бархан метра в два высотой, где сколопендра и залегла.
Лёжки они всегда устраивают на северном склоне бархана, где песок
днём прогревается меньше. О том, что животное залегло, всегда можно
узнать по резко обрывающемуся следу. Шёл, тянулся и вдруг
закончился в песке, словно она взлетела.Животное быстро
закапывается в песок, а потом ещё вздрагивает всем телом, чтобы
заровнять след на склоне. Если не знать её повадок, то и не
разберёшься, куда она делась: была и нету. Горохов взводит оба
курка и как можно тише приближается к тому месту, где прячется
животное. Первый выстрел жаканом в песок – на ощупь, на интуицию,
не факт, что он будет удачный, если повезёт, то заденешь зверюгу, а
если нет, то из песка её поднимет. Тут, когда многоножка вынырнет,
уже можно бить её картечью. Да, как раз тут и нужно бить. И лучше
не промахиваться. Тварь не такая уж и тупая, она, выскочив из
песка, быстро сообразит откуда исходит опасность. Горохов пару
секунд стоял и прикидывал: да, шла она с запада, значит голова на
востоке. Он прикинул точку и поднял оружие, и вдруг вздрогнул от
крика: