— Что-то мне не нравится это придорожное кафе, — пробурчал он, —
тут воняет.
— Где воняет? — Флапий жадно вдохнул ароматы зала и предвкушая
выпивку, довольно расплылся в улыбке. У небесных фейри в их дворцах
хуже пахнет чем здесь, милорд, — и решительно подтолкнул Антона
вовнутрь. Без кружки выпитого эля он уходить не собирался, а на
пути к его счастью столбом стоял и крутил носом молодой милорд.
— Ничего, пообтешетесь, привыкните, — пробубнил он и быстро
направился к стойке. К Антону подскочил круглолицый парень в
грязном и когда-то белом фартуке, и непрестанно кланяясь, поспешно
заговорил:
— Проходите, ваша милость, в зал для господ. Я вас провожу. Вон
туда, к стойке. Там огороженное место. Там вам будет удобно... Мы
рады, что вы посетили наш постоялый двор. Надеюсь, что вы
останетесь довольны. У нас лучшая кухня и эль во всей этой
округе.
У Антона от чада защипали глаза и он непроизвольно морщился, чем
наводил страх на полового.
— Вот садитесь сюда. — Парень, пятясь задом, смахнул грязной
тряпкой со стула крошки и Антону ничего не оставалось делать как
сесть. Он был уже не рад, что захотел попробовать местного эля.
— Что изволите?
— Эль и все. Кружку, — сказал как отрезал Антон и половой тут же
испарился. Через некоторое время глаза и нос Антона привыкли к
обстановке и он стал с любопытством оглядываться.
У стойки, слева от места где сидел Антон состоялся разговор
Флапия и продавца пива, толстым мужиком с сальной рожей. Флапий
выложил пред ним десять рублей. Продавец повертел монету в руках,
понюхал.
— Качественно сделана, — уважительно произнес он, — сколько тут
и откуда монета.
— Десять дибар, греческая.
— Чего тебе? — спросил «бармен», пряча монету.
— Четыре эля и две стопки горькой. Мне и моему господину, —
указал головой на Антона Флапий.
— Господина уже обслуживают…
— Я сам обслужу.
— Как знаешь.
Справа находился стол, за которым сидел сухенький с крючковым
носом человек, с тюрбаном на голове, а возле него стоял с дубиной
на поясе бородатый мужик. Очень похожий на тех горцев, которых убил
Антон в первый день своего появления на горе. К нему подошла
Франси.
— Желаю здравствовать, господин Аль Велвел, — поздоровалась
она.
— И тебе не хворать, Франси. Как ваш господин?
— Помер.
— Помер? Ну хорошего ему посмертия… Что принесла?