«В моем родном мире люди „циркумполярной цивилизации“ веками живут при очень низких температурах и дефиците топлива. Чукчи и эскимосы используют дрова не для обогрева, а в основном для приготовления пищи. А как же они отдыхают, спят и вообще? Что, все время в теплой одежде? Девять месяцев в году?! Нет конечно – такого не выдержит ни один человек. Они создают для себя маленькие жилые пространства, в которых держится комфортная температура. Такое пространство – внутреннее спальное помещение чума или яранги – называется полог.
В общем случае полог имеет вид прямоугольного ящика из шкур, поставленного на пол открытой частью. Жесткого каркаса у него нет – шкуры свободно свисают с двух шестов, которые крепятся к остову внешнего жилища или поддерживаются вертикальными стойками. На полу толстый слой веток, застеленный шкурами. Под них подворачиваются края полога. Почему внутри должно быть тепло? Да потому, что воздуху некуда деваться! Отопление полога происходит живым, так сказать, теплом его обитателей. Чем полог меньше, а обитателей больше, тем теплее. А свет от жирового светильника. Получается этакий меховой занорыш, набитый голыми телами со всеми их ароматами. А комфорт… в европейском смысле? Да, собственно говоря, он здесь ни при чем – тепло, и ладно. Возможные усовершенствования? Почти никаких: можно сделать жесткий каркас, приподнять спальные места над уровнем общего пола… Только шкуры все равно придется регулярно снимать и вымораживать или просушивать, чтобы избавить шерсть от конденсатной влаги. По сути дела полог это, наверное, ближайший родственник спального мешка».
Полог Семен в своем вигваме построил. Правда, при этом пришлось переделывать и внешнее помещение – почти вдвое увеличивать его площадь. Тем не менее с этим он справился довольно быстро и стал ждать настоящей зимы, чтобы все увидели достоинства нового способа борьбы с холодом.
Зима, конечно, настала, но какая-то неправильная. Впрочем, календарей здесь не водилось, так что, возможно, это было лишь продолжение осени: увяла и засохла трава, облетели листья с кустов и деревьев на речных террасах. Начались заморозки, а потом и настоящие морозы. Вода в реке поднялась, потом пришла в норму и замерзла даже на стремнине. А вот снега почему-то все не было, и лед остался чистым. Ходить по нему, кроме Семена, никто не решался. Собственно говоря, лоурины вообще избегают ходить по льду, а по такому – тем более.