А еще я знаю, что не выгоню Женю ни за что. Впрочем, этого и не требуется, она уйдет сама, и у меня нет способа удержать ее.
– Ты неблагодарная свинья, – зло говорю я. – Ты привыкла использовать людей! Не думаю, что я – первый дурак в твоей жизни. Таких, как я, дураков, в твоей жизни было много, и будет еще больше. Тебе все дается легко. Ты относишься людям так же пренебрежительно, как ко мне, считаешь себя высшим существом. Мне очень хочется что-то для тебя сделать, но не думаю, что это возможно, потому что я бьюсь в тебя, как лбом в бетонную стену, и не вижу ни малейшей отдачи. Похоже, я не гожусь тебе даже в слуги.
Она молчит.
А потом я встаю и ухожу. Иду в свою комнату – страдать и мучиться.
Я лежал на кровати и пытался читать книгу. Потом в коридоре раздался крик и что-то тяжело упало, я немедленно вскочил и бросился на помощь. Женька лежала на полу, корчилась от боли и держалась за ногу. Бедная девочка, я оставил ее на кухне, не заботясь о том, что она не может ходить. И все же встала, пошла в комнату… не дошла совсем немного.
Я поднял ее, внес в комнату, опустил на разложенный диван. Какая же она тоненькая, легкая как пушинка. Подложил ей под голову подушку, осторожно провел пальцами по забинтованной коленке.
– Больно?
– Больно. – Женя скорчила несчастную рожицу. – Не переживай, Дим, все пройдет. Скоро пройдет…
– Почему ты не позвала меня?
– Не хотела мешать.
– Ты мне не мешаешь.
– Неправда, я тебе мешаю, жить не даю. – Она накрыла мою руку длинными своими пальчиками. – Не обижайся на меня, Дим, пожалуйста. Я скоро уйду. Вот поправлюсь, и сразу уйду.
– Я не хочу, чтобы ты уходила! – произнес я сдавленно, губы мои задрожали. – Совсем не хочу! Готов отдать все на свете, чтобы ты не уходила. Я люблю тебя, Женька! Я не могу без тебя! Неужели ты этого не видишь?
– Вижу, – шепнула она почти беззвучно. – Все я вижу.
Я опустился на колени, прижался лицом к ее животу. Под махровым халатом не было ничего, только теплое тело, вздрогнувшее при прикосновении и заметно от меня отстранившееся. Через халат я поцеловал ее плоский упругий живот и уловил, как сильно бьется ее сердце. Я закрыл глаза, не в силах произнести ни слова. Лучше бы она не вернулась – ей-богу, мне было бы легче. Я изнемогал от любви, душа моя болела мучительно и остро, словно обмотанная колючей проволокой.