Мариса долго стояла перед домом, который ей с трудом удалось вспомнить. За изящной оградой открывался вид на небольшой сад и уютный особняк из розового камня. Она вцепилась в изгородь, чтобы не упасть: колени дрожали, голова кружилась до тошноты. Напрасно она вернулась и растравила старые раны, но уйти не хватало решимости.
Ближе к ночи к кованым воротам подъехал самодвижущийся экипаж. Резко затормозил. Девчонка еле успела отскочить в сторону.
— Что случилось? — молодая женщина выглянула из экипажа, на миловидном личике капризно искривился аккуратный ротик.
— Какая-то бродяжка бросилась под колёса.
Мужчина вышел, одним движением снял магическую защиту, стоявшую на воротах, с равнодушной брезгливостью покосился на Марису. Она и не запомнила, как он выглядел. Обычный напыщенный аристократишка, как любили говорить в бедных кварталах.
— Убирайся, пока не сдал дозорным! — Он сердито махнул рукой, будто собираясь ударить.
Мариса попятилась в темноту, трусливо убежала, долго потом коря себя за слабость. В груди клокотало гневом и горячей амарантовой лавой. Чуть не выдала себя. Она забилась в угол в первом же тёмном проулке и беззвучно плакала. Слёзы вырвались из неё первый и последний раз после побега в столицу. В ту же ночь она запретила себе думать о прошлом и пытаться воскресить то, что утонуло в проливе возле острова Юингов.
В доходном доме её так же никто не ждал и не любил, а случайные знакомые использовали в личных целях. Она старательно занималась лечением обитателей трущоб. Девицы-соседки хохотали над не по возрасту маленькой Марисой, дёргали за платье или коротко остриженные волосы.
— Папашка твой аристократишка!? А, Мариска?! Иначе откуда магия?! Нам простым она не даётся!
Обычно слова не менялись раз от раза, произносились громко, с ядовитым и злым смехом, с издёвкой, которую Мариса научилась пропускать мимо сердца.
— Деревенскую дурочку обрюхатил да выкинул?! Как же она удрать успела, чтобы к лекарям не попасть? Расскажи, Мариска! Ну, интересно же! А тебя ещё никто из господ не приласкал?
Мариса вздрагивала, скрывая, что начинает задыхаться, с силой прикусывала нижнюю губу, иногда до крови. Только бы не сорваться, не наговорить того, о чём потом пожалеет. А то и старательно сдерживала заклинаниями амарантовый огонь, готовый сорваться с пальцев вместо целебной силы.