Робер бился так, словно занимался этим уже не первый год, и это было странно. Меч его отшибал клинки, протыкал тела, срубал конечности, щит содрогался под тяжестью ударов. Брошенное кем-то копье скользнуло по боковине шлема, заставив голову глухо загудеть.
На мгновение ноги ослабли, и в этот момент страх стал острым. Робер вдруг осознал, что сейчас он совершенно беззащитен, и что только кольчуга, которую все же можно пробить, отделяет его от смерти.
Но братья-рыцари, более опытные, прикрыли молодого соратника в те несколько мгновений, что он был без памяти, и вскоре он уже сам вернулся в бой. Да и натиск пиратов в это время уже слабел. Столкнувшись с отчаянным сопротивлением, потеряв многих товарищей, морские разбойники сочли за благо отступить.
С палубы галеры донеслись гортанные выкрики, и черный низкий корабль, похожий на хищную рыбу, зашевелил веслами. Заплескала вода под лопастями, защелкали кнутами надсмотрщики. С башен "Святого Фоки" донеслись восторженные выкрики:
– Победа! Победа!
– Мы отогнали их, отогнали! – с радостным воплем подскочил капитан, и принялся размахивать руками.
Робер стащил шлем, неожиданно ощущая, какими тяжелыми стали руки. Мокрого от пота лица коснулся прохладный морской ветер. Неожиданно стали ощутимы разлитые вокруг запахи – пота, крови, содержимого разорванных кишок. Робер взглянул на залитую алым и усеянную обрубками плоти палубу под ногами, и ему сделалось дурно. В желудке что-то задергалось, к горлу подступил ком.
Сделав два шага вперед, молодой рыцарь свесился за борт, и его стошнило.
Спазм вскоре прошел, и, отдышавшись, Робер повернулся к товарищам. Брат Анри тоже освободился от шлема и стащил кольчужный капюшон. Ветер трепал седые кудри, а на лице старшего из тамплиеров застыла довольная усмешка.
– Клянусь Святым Отремуаном, братья, мы задали этим собакам перцу! – сказал он. – Не так ли?
– Воистину так, брат, – ответил Робер, стараясь изобразить на лице некое подобие улыбки.
– Во имя Господа, брат, – проговорил подошедший сбоку брат-сержант Готье, – не стоит делать такое кислое лицо! А то неверные подумают, что они не проиграли, а победили, и вновь вернутся!
Палуба нефа огласилась дружным хохотом. Люди, только что смотревшие в лицо смерти, смехом благодарили Господа за спасение.
19 мая 1207 г.