— Да когда эта зверюга подходила, я
ее чуял. Ну, и она меня. Сидишь, на огонь смотришь, мысли твои
далеко бродят, всех животных в округе видишь. А тварь эта на меня
глядела в ответ — как будто шершавую лапу на затылок положили. Я
почему сегодня днем испугался? Ты на меня так же глядел — вот я и
решил: все, зверь днем пришел. Днем-то я в огонь не смотрел.
Я только пожал плечами. Со мной тоже происходили всякие
странности, слова Даниила показались заслуживающими внимания, но не
более. Появится время — тоже так попробую, а сейчас надо спать.
Раннее утро в понимании Данила
означало часов пять, поэтому выспаться не удалось. Впрочем, поход
по сырому утреннему лесу быстро прогнал сон. Идти пришлось всего
ничего — километров шесть. Следы привели нас к небольшому оврагу, в
глубине которого виднелась пещерка метра полтора высотой. Вокруг
нашлось много следов когтистых лап, кусты оказались помятыми и
частично выдранными, словно по ним волокли что-то тяжелое. Мы
медленно приблизились. Солнечный свет не попадал внутрь пещеры,
однако нам удалось разглядеть, что она уходит далеко вглубь,
медленно сужаясь. Идти в эту опасную темноту не хотелось — было
страшно. Я начал быстро привязывать к поясу веревку, усердно
подавляя липкий голосок внутри себя, настойчиво советовавший не
ходить, остаться на поверхности.
— Слушай внимательно. Сейчас я пойду
внутрь, а ты через каждые пару минут дергай веревку. Если я дерну в
ответ, все в порядке, если нет, начинай тащить. Веревка
длинная?
— Метров двадцать.
— Должно хватить. Все, я пошел.
Мне потребовалось определенное
усилие, чтобы сделать первый шаг. Вход в пещерку был словно прикрыт
какой-то пленкой, возникало впечатление, что невидимая паутина на
мгновение опутала все тело. Сделав еще шаг, я прорвал эту
завесу.
Внутренний мир пещеры поражал. Мои
чувства словно приглушило, зрение отказывало, даже фонарик не
позволял видеть дальше, чем на пару метров, уши словно забили
ватой. То ощущение единства с окружающим миром, которое возникло у
меня в летнем лесу, исчезло окончательно. Зато ясно ощущалось
давление окружающего пространства. Волосы вставали дыбом, кожу
покалывало от чувства чужеродности. Возможно, это клаустрофобия, и
все-таки я ощущал странные токи, текущие вокруг меня, коридор
воспринимался всем телом, можно было идти с закрытыми глазами и ни
разу не споткнуться. Предметы обрели темные ореолы — я знал, что,
если смотреть в одну точку слишком долго, глаза начнут слезиться и
заболят. От увиденного во рту пересохло, кончики пальцев принялись
нервно подрагивать.