Нортон молча кивнул, пожал ученому руку и, круто повернувшись, пошел к флигелю, видневшемуся невдалеке.
Старк, высокий, худой, с плотно сжатыми челюстями, решительно поднялся по ступеням, прошел по коридору, постучал в дверь кабинета Прайса. Он был так поглощен своими мыслями, что совершенно не обратил внимания на то, что его почему-то никто не встретил.
– Кам ин! Войдите! – послышался голос Прайса, и Старк толкнул дверь.
При виде профессора Прайс поднялся из-за массивного письменного стола и с протянутой рукой сделал несколько шагов навстречу.
Они уселись в глубокие кожаные кресла. Прайс с нескрываемым любопытством смотрел на Старка, но Старк молчал. Он справедливо считал, что на этот раз молчание будет убедительнее слов: Прайс сразу должен понять, что он, Старк, тверд в своем решении и категорически отказывается сотрудничать с ним. Он пытливо взглянул на Прайса, ожидая увидеть на его лице так хорошо знакомое ему выражение недовольства и озлобленности. Однако, к своему удивлению, Старк заметил, что Прайс чем-то весьма доволен.
– Признайтесь, вы здорово напуганы, – спросил Прайс со смешком, хлопнув собеседника по коленке.
Ученый неопределенно пожал плечами.
– Вот как!.. – протянул Прайс, наморщив лоб. – В таком случае в чем же дело, почему вы не желаете взяться за работу? Я хотел бы, чтобы вы помогли мне в работах лаборатории Крауса в Гималаях и в моих космических затеях, – Прайс хихикнул, желая, по-видимому, подчеркнуть не совсем обычный характер этих его «затей». Кажется, он хотел, чтобы Старк рассматривал их как чудачества миллиардера.
– Я много думал, – сказал Старк, – и пришел к выводу, что, независимо от того, удастся или нет вам осуществить ваши планы, они направлены против мира, против человечества, и я не могу помогать вам.
На испещренной морщинами птичьей физиономии Прайса появилось выражение искреннего изумления.
– Вы в чем-то ошибаетесь, мой друг, – сказал он мягко. – Я первый готов отдать все, что имею, для блага человечества, и прежде всего для блага моей страны.
– Под словами «благо страны» каждый из нас понимает нечто различное, – жестко сказал Старк. – По крайней мере то, что я видел своими глазами, никак не может служить на пользу моей Америке!
Прайс едва сдерживался.
– Вы ошибаетесь, друг мой, – он попытался улыбнуться. – Мои планы, в осуществлении которых мне нужна ваша помощь, преследуют лишь цели обороны.