- И не говори. Такая жизнь пошла - никакой радости. Ты чего шею
замотала?
- А... ошейник твой. В парилке жарко - печь начинает. Это, стало
быть, будет моё второе желание. А с первым ты меня обманул.
Изяслав-то ушёл, поговорит с ним - не дал. Нехорошо, племянничек,
тётушку обманывать. Как же так? Ай-яй-яй. Клялся-божился...
- Ну-ну. Не торопись. Сними-ка тряпку. Мда... Так я и думал.
Иди-ка сюда, к окошку.
- Да чего там? Ой, больно!
- Чирей. Шею надо чаще мыть. Ложись-ка на лавку.
Приветливо, как родному, поулыбавшись вошедшему в парилку голому
Сухану, Софочка, отнюдь не смущаясь своей наготы, немного
стриптизнула, увлекательно покачав верхом и покрутив низом,
улеглась животом на лавку, свободно раскинулась, старательно
изображая полноту неги на довольно узкой и короткой лавке,
поёрзала, и томно спросила:
- Ну. И чего теперь будет? А, мальчики?
- Лечить тебя буду. Дай-ка ручки. И вторую.
Неторопливо свёл кисти её рук под лавкой, так, чтобы ножки не
позволили вывести их вперёд, защёлкнул наручники. Она не сразу
среагировала, я успел накинуть браслет второй пары на её
лодыжку.
Тут до неё дошло, она возмутилась, задёргалась, заорала:
- Э... ты чего? Ты чего делаешь?! А ну прекрати! А ну отстегни
немедля! Ванька! Хам! Дурень! Подлюка! Отпусти! Подонок! Гадина! Не
смей! Сволота! Каин!
Пришлось дёрнуть, приложить силу. И вторая пара браслетов
аналогичным образом ограничила свободу движения её ног.
Софочка бесновалась. Она рвалась во все стороны сразу, подобно
пойманной волчице, материлась, как пристанская шлюха в подпитии,
била пятками в ножку лавки, как кобыла с букетом шиповника под
хвостом, и проклинала меня с богатством образов, свойственных
профессиональному экзорцисту.
От наигранных неги с истомой мгновенно не осталось и следа -
передо мной был громко матерящийся отбойный молоток с немалыми
габаритами и повышенным давлением в шланге.
Факеншит! Разнесёт же всё в куски! Как ту асфальтовую
мостовую.
Мне удалось ухватить её за ошейник, оттянуть назад голову,
пережав дыхание, и, когда она в очередной раз попыталась набрать
воздуха, чтобы подробно описать мои грядущие переживания в ходе
исполняемого с особой жестокостью и цинизмом сексуального действа
вилами бесов на сковородках преисподней, всунуть в распахнутое
хайло мочалку.
Извержение богатейшего словарного запаса, свойственного
экс-государыни из простонародья, точнее - из простобоярья, в смысле
- из просто русских бояр, а не из князей-рюриковичей,
приостановилось. А вот резкие телодвижения - нет.