« - Доктор, а есть ли жизнь после смерти?
- Вы думаете, мне, как проктологу, виднее?».
Насчёт жизни «после» - ничего определённого сказать не могу. А
на вопрос о продолжительности «до» - отвечает мальчик Алу.
***
Позвякивая ключиками, снял наручники и наножники. Интересная
модификация с войлоком. Цыба молчит-молчит, а потом вдруг такое
уелбантурит... Надо дать девочке возможность шире проявлять свой
креативный подход.
Софья, хоть и была освобождена, но принять какую-либо другую
позу - не хотела. Всякое шевеление вызывала у неё стон.
Приподнял ей голову, похлопал по личику, присел рядом,
придерживая экс-княгиню за ошейник. И вновь принялся
«прополаскивать мозги». Моралите с резюме и конклюзивом -
необходимы. Для формирования «правильной жизненной позиции». А
иначе - зачем я так... мучился?
- Софочка, ты - дура. Ты удивительно дремучая дура. Вот прожила
ты почти всю свою жизнь. Замужем была, детей нарожала.
Полюбовников... ладно. И уверовалась ты, что всё про жизнь знаешь.
И это - правда. Ты знаешь много больше твоих подружек. Но я-то - не
боярыня, дальше терема да церкви надворной - никогда не бывавшая. И
даже - не муж вятший. Я - «Зверь Лютый». Ведь много раз слышала,
разные люди сказывали, сама видела... А, бестолку. Дура.
Присутствие Алу несколько ограничивало меня в перечислении её
прежних художеств. Поэтому - конкретизировал по текущей
ситуации:
- Уж на что вроде бы простое да знакомое тебе занятие - с
мужиком поиграться. Уж ты-то, вроде бы, всё про это - знать да
уметь должна. Ты ж - и так и эдак пробовала. Ты, курва старая,
опытная, искушённая, а в моих руках... снова девочка-целочка. С
этой стороны, в этом месте. Кабы дитё невинное мучилось - я бы
пожалел. Но ты-то, ученная-битая, в семи щёлоках варенная... У меня
и ты - невинность свою потеряла. Предварительно найдя. По годам уже
в бабушки пора, а в моих руках - вновь сопливкой несмышлёной
обернулась.
«Дорога - это направление, по которому русские собираются
проехать».
Ситуация сложилась... неожиданная. Но уж коли довелось попортить
Софье Степановне задницу, то нужно этим воспользоваться. И я
продолжал экспромтом свою проповедь. По фактически сложившимся
обстоятельствам. В прежнем направлении. «По которому собираюсь
проехать».
Вбивая в эту умную, как мне кажется, голову простую идею: не
надо со мной хитрить, обманывать, пытаться переиграть. У меня есть
арсенал средств, тебе неизвестный. Надо меня слушаться, надо быть
честной. Иначе... нарвёшься. Не только на понятную боль, но и на
пока не представимое. Даже в этом, столь привычном тебе, поле.