-Николай Степанович, я хоть и
молодой конструктор, но всё своё свободное время посвятил созданию
нового танка на смену устаревшему и уже не соответствующему
нынешним реалиям Т-26. У меня есть наработки по новому
перспективному танку с противоснарядным бронированием.
-А почему вы, молодой человек,
считаете, что наши танки Т-26 устарели?
-Мой сосед, майор танкист, он
вернулся из Испании инвалидом, его Т-26 сожгли первым же выстрелом,
пробив лобовую броню, а ему самому болванкой оторвало
ногу.
-Возможно, но почему вы считаете,
что вы справитесь с такой работой, как проектирование танков,
сколько времени вы у нас работаете?
-Уже около года.
-И по-вашему этого срока вполне
достаточно, что бы уже самому проектировать танки?
-Кому-то на это и всей жизни не
хватит, а я давно и много думал о танках. Не только о их
проектирование, но и о тактике их применения и сопутствующей танкам
технике.
-Ну всё, хватит, у вас молодой
человек ещё материнское молоко на губах не обсохло, а если вам мало
своей работы, то я вам ещё её подкину.
-Николай Степанович, но хотя бы
посмотрите прибор по электрической закалки стали, он позволит её
улучшить.
-Всё хватит, идите работать и не
тратьте моё время зря.
Я вышел из кабинета Казакова, в
принципе именно на такое развитие сюжета я и рассчитывал. Хотя сам
директор был относительно молод, (Директору завода имени Ворошилова
было на тот момент 38 лет.) но не думаю, что он даст возможность
молодому конструктору, работающему на заводе без году неделя,
самому разрабатывать такой проект. Была конечно возможность, что
его хотя бы заинтересует мой проект, но так пожалуй даже лучше
получилось. Да, да, именно лучше, хотя казалось бы, что тут
лучшего, раз мне не дали работать над моим проектом, а это
позволяло мне теперь с чистой совестью написать письмо Сталину и
тем самым привлечь к себе его внимание. А внимание Сталина мне было
жизненно необходимо, представляться выходцем из будущего я не
собирался, ещё чего, себе дороже выйдет, в лучшем случае в дурку
загонят, воробьям дули крутить. Нет, я хотел представить себя ему,
как аналитика. Ведь если мне получится построить мой танк, и он
пройдет испытания, а тут я возлагал немалые надежды на генерала
Павлова. (Тот самый командующий Западной группой войск,
расстрелянный летом 41 го года, генерал-полковник Павлов, он с 1937
года являлся начальником Автобронетанкового управления РККА, причем
он сыграл значительную роль в развитие советских бронетанковых
войск перед войной. В создании таких танков, как Т-34 и КВ есть и
его заслуга.) То, что его заинтересует мой ЛТ-1, я не сомневался.
Война в Испании уже показала, что Т-26 окончательно изжил себя и
ему срочно требуется замена, а ещё немалую роль сыграет внешний вид
нового танка. В сравнении с Т-26, ЛТ-1 будет выглядеть как
новенькая современная машина по сравнению с старым и заслуженным
ветераном. Именно по этому, я не сомневался, что испытания и
госприемку мой танк пройдет, правда со скандалом, я ни сколько не
сомневался, что многим из приемной комиссии не понравятся мои
усовершенствования. Но тут, чем больше будет скандал, тем большая
вероятность, что Сталин вызовет меня на разговор, и вот тогда под
видом аналитики доступных мне источников можно будет слить Сталину
часть информации о будущем, причем той, которая будет в ближайшее
время. Это надо, что бы Сталин убедился в верности моих
аналитических выкладок по ближайшему будущему. Именно так можно
будет мягко подкорректировать историю и избежать многих ошибочных
решений и принять правильные. Придя домой, я засел за письмо
Сталину.