— Он попал сюда точно так же, как и ты, — перебил меня
Стронг.
Директор не стал выслушивать оскорбления в свой адрес.
— Вы перенеслись в одно и то же время, потому что погибли
вместе, — продолжил он.
Вот теперь его слова всколыхнули во мне что-то жуткое, они будто
разделили меня надвое.
Одна половина кричала и требовала немедленно поверить Стронгу и
испытать бешеную радость. А вторая половина холодно усмехалась,
говоря что-то вроде: «Не будь идиотом. Да он же врёт, чтобы ты не
сопротивлялся, а делал то, что ему надо, потому что силой тебя
заставить не может».
Судя по ощущениям, не верил я ему всё-таки больше, чем
верил.
Не верил ни одному его слову.
— И что дальше? — поинтересовался я сухо. — Мой брат здесь, и
что дальше?
Директор кивнул. Такую реакцию он ожидал, поэтому даже не
удивился.
— У вас есть доказательства того, что Броннан здесь? — добавил
я. — Где он? Я могу его увидеть? Покажите мне его.
Стронг не среагировал на мои слова. Вместо этого он сказал:
— Вспомни последний день в своём мире. Что было в тот день? Как
ты погиб?
Я посмотрел в напряжённое лицо директора.
Не знаю почему, но мне даже вспоминать ничего не хотелось. За
всё то время, что я здесь пробыл, воспоминания о собственной смерти
— последнее, о чём я думал.
Недоверие к Альмагору Стронгу росло.
Я отвернулся от директора и покосился на школьный портал —
величественный и сияющий замок Трон-Стронга, его энергетическую
копию. Я будто искал в нём поддержки, а в подсознании надеялся,
чтобы слова директора всё-таки оказались правдой.
Чёртова надежда уже зародилась. Не в голове, а в сердце.
Но я всё равно не верил Стронгу.
— Ты видел своего брата рядом с собой в тот день? — спросил
он.
— Только утром, — ответил я так же сухо. — Он собирался в
больницу…
И тут меня пронзило: Броннан готовился к операции, сдавал
анализы, ходил в больницу, а ведь меня после взрыва доспеха тоже
отвезли в больницу. В ту же самую больницу, потому что в нашем
захолустье она была одна.
Новый, только что отстроенный, госпиталь.
В голове отчётливо забренчало — так бренчали по кафельному полу
колёса каталки, на которой меня везли… потом был операционный стол…
его я тоже помнил.
А потом — всё. Что-то смутное, бредовые сны, чьё-то бормотанье,
боль, темнота и смерть.
Я снова посмотрел на директора.
— Я плохо помню, что там было.