Эдгар нехотя кивнул.
– Твои возражения будут занесены в протокол, – сказал Босх.
– Разумеется.
На поляну въехал синий фургон судмедэкспертов. За рулем сидел Ричард Мэттьюз. Босх с облегчением вздохнул. Мэттьюза он легко убедит, что единственный разумный выход – перевезти тело вместе с машиной в ангар криминалистов.
– Будь на связи! – бросил Босх Эдгару. Тот с мрачным видом махнул рукой.
Несколько секунд Босх в одиночестве стоял посреди царившей на месте преступления суеты. Он ощущал душевный подъем. Начало дела всегда бодрило его. Он осознал, как в последние полтора года ему не хватало работы. Босх улыбнулся и направился к фургону судмедэкспертов поговорить с Мэттьюзом. «Шехерезада» кончилась, и в Чаше раздался взрыв аплодисментов.
Ангар для снятия отпечатков пальцев представлял собой сборную конструкцию из гофрированного метала времен Второй мировой войны. Он располагался на территории экспертов за управлением в Паркер-центре. Окон не было, только двойные гаражные ворота. Внутри все выкрашено в черный цвет, а щели, откуда мог проникать свет, заклеены лентой. После того как закрывались гаражные ворота, опускали тяжелый черный занавес и в помещении становилось темно. Трудившиеся здесь специалисты называли его «пещерой».
Пока «роллс-ройс» сгружали с полицейского эвакуатора, Босх положил кейс на скамейку в ангаре и достал телефон. Отдел по борьбе с организованной преступностью считался самым закрытым сообществом в их иерархии. Босх о нем почти ничего не знал, и среди его знакомых водилось совсем немного служивших там людей. Даже в полицейском управлении ОБОП казался какой-то таинственной силой. Мало кто понимал, чем он занимается. И от этого, естественно, возникали всякие подозрения и ревность.
Детективы считали сотрудников ОБОП не в меру норовистыми ребятами, которые часто отбирали дела у рядовых детективов вроде Босха, но почти ничего не отдавали взамен. Босх не раз наблюдал, как к этим умникам уплывали расследования, и в результате все заканчивалось пшиком – никаких обвинений. ОБОП был единственным отделом в управлении с непрозрачным бюджетом, его утверждала закрытая комиссия, выполнявшая все, что требовал ее председатель, начальник управления. Деньги проваливались, словно в черную дыру: на них оплачивали информаторов, проводились расследования, приобреталось первоклассное оборудование. А многие дела тем не менее растворялись в неизвестности.