«И как только там оказался? Их тут отродясь не водилось... » -
подумал мужчина, скрывшись за стенами своего крохотного убежища.
Стыдно было признаться, но зловещий череп немного пугал старого
воина. Уж очень необычно и высоко он висел — словно жуткое
предупреждение всякому, кто решится пройти этой дорогой.
Лан глухо ругнулся, вынул из поясной сумки небольшую фляжку,
выдохнул, глотнул и зажмурился. Вязкая жидкость обожгла горло и
мощно ударила в нос, а через мгновение в груди начало разливаться
приятное тепло, а в голове стало чуть легче.
— Всё-таки, знают своё дело алхимики, — пробормотал он, убирая
фляжку. Хорошо иметь друзей с такой невероятно полезной профессией.
Особым образом сконцентрированная вересовка, со сбором целебных
трав легко пробивалась сквозь превосходную устойчивость
тренированного тела и плотной атры. Покосившись на поясную сумку,
мужчина с трудом заставил себя одёрнуть руку, чтобы не взяться за
фляжку вновь. Злоупотреблять в походе не стоило, особенно сейчас.
Разве что позже, когда они, наконец-таки, спустятся с этой
проклятой горы.
— И где этого ублюдка носит? — вздохнул мужчина и снова
осторожно выглянул в щель, но там, снаружи, ничего кроме треклятого
бараньего черепа не было. Пустота да гуляющий между скалами ветер.
Лан прислушался к своим ощущением, силясь уловить отголоски
какого-нибудь сражения, или чьё-то присутствие. Правда, на успех он
особо не надеялся — чувство атры после глотка алхимического, хм,
снадобья, у него всегда немного притуплялось. Оно вообще никогда не
было особенно сильным, разве что с землёй... да и то не часто.
Чтобы Лан действительно хорошо что-то почувствовал, должно было
случиться нечто неординарное. Сражение, камнепад, борьба маймунов
за территорию. Последнее не исключало и камнепад.
Отсутствием каких-либо ощущений Лан успокаивал сам себя. Раз он
ничего не чувствует, значит его новый командир в порядке. Мужчина
покачал головой, поморщившись от собственных мыслей: «Ну какой из
этого сопляка, к Первому, командир? Так, временный напарник.»
Лан тяжело вздохнул и поёжился. Он терпеть не мог холод. Ещё в
детстве, сопливым пацаном, Лан едва не замёрз в лесу насмерть и
даже сейчас, спустя почти сорок лет, помнил тот день, как
вчерашний. Они с отцом зашли совсем недалеко в лес, поохотиться на
чёрных куропаток близ деревни. Снег по колено, колючий зимний
ветер, от которого слезились глаза и жгло щёки. Почти выследили
птицу, когда на них вдруг налетела какая-то тварь. Отец отвлёк её,
а он позорно сбежал, повинуясь приказу. Заблудился, и лишь каким-то
чудом, благодаря внезапно проснувшемуся дару и удаче, успел
дотянуть до родной деревни. С тех пор он ненавидел холод всей своей
душой и при любом, даже самом слабом морозе старался согреться.
Атрой, талисманами, вересовкой.