Вдруг, слева раздался треск, гулкий удар и странный хлопок,
словно кто-то тяжело рухнул на землю. Лаут и барс синхронно
повернули головы на звук. Пума, с которой отчаянно бился старый
воин, каким-то чудом сломала каменные тиски и, отбросив человека на
десяток шагов в сторону обрыва, на трёх лапах удирала прочь, поджав
обрубок хвоста и обиженно воя. Лан громко ругался, проклиная
Первого и всех родственников твари до десятого колена, с трудом
поднимаясь на ноги. Он опирался на копьё, как на огромную палку —
пума умудрилась как-то ранить его ногу. Эдван шумно вздохнул,
огромный барс рядом фыркнул. Человек и зверь напряжённо
переглянулись и, спустя долгий десяток мгновений игры в гляделки,
барс внезапно поднялся на все четыре лапы и громко зарычал. Могучий
рык огромного кота разнёсся эхом по всей округе не хуже грохота от
молний Эдвана. Зверь подошёл к краю глыбы и, оскалившись, громко
топнул лапами, словно предупреждая, чтобы человек не совался на его
территорию, и мотнул головой куда-то в сторону склона.
Эдван осторожно сделал шаг назад. Затем другой, третий. Барс не
двигался с места, но всё так же утробно рычал и внимательно следил
за Лаутом своими синими глазищами. Отойдя от скалы шагов на
двадцать, Эдван жестом показал Лану, чтобы тот шёл за ним. Мужчина,
стараясь лишний раз не дышать, по широкому кругу обогнув жуткого
монстра, дошёл до товарища, после чего они вместе, медленно,
двинулись к краю площадки. У резкого спуска, Лан нанёс на больную
ногу слово жизни и, повинуясь приказу напарника, принялся
спускаться первым. Огромный барс уже не рычал, но всё так же сидел
на каменной глыбе и смотрел в глаза парню. Остановившись на краю,
Эдван посмотрел в глаза зверя и медленно кивнул, дотронувшись
ладонью до знака кошачьей лапы на своей груди. Барс кивнул в ответ
и парень поспешил спуститься следом за напарником и лишний раз не
искушать судьбу. Теперь он был точно уверен, что этот огромный кот
— Озера. Именно Озером, полностью осознавшим себя, а не чудовищем с
духовным корнем. Спускаясь с горы, Эдван возносил хвалы Творцу за
то, что они сумели разойтись миром. Исход боя был слишком
непредсказуемым... и, наверное, тот барс тоже понимал это.
Оставшийся путь до Ротборга прошёл почти без происшествий, в
полном молчании. Лан, хромая, поминутно прикладывался к фляге и
совершенно не стеснялся напарника. Когти горной пумы вошли глубоко,
и едва не достали до кости. Если бы не доспех и броня из камня, он
мог бы вообще потерять ногу. Но поразила до глубины души его не
битва с пумой, вовсе не она. Ещё ни разу, ни разу в жизни он не
видел, чтобы кто-то разошёлся с тварью миром... да что там, ему до
сих пор толком не верилось в случившееся! С другой стороны, Первый
побери, это была огромная удача... огромная...