– Но мой отец не виноват!
– Никому, ты слышишь?
– Вы тоже заодно? – я чуть сбавил
шаг, но тут же меня сзади подпёр Бобр.
– Не тупи, Георгий! Ты думаешь,
почему из Министерства сюда сразу летят?
Я стиснул зубы. Эти тайны и заговоры.
Всё слишком запутанно, и вот только показался просвет – а передо
мной опять захлопывают дверь.
– Пока нельзя! Доверяй только мне,
Чернецову и Гномозеке.
– Но ведь брат ректора…
– Это брат, но не ректор же, –
огрызнулась Глазьева, – Родственников не выбирают, у них история
своя, у Дворфичей.
– А Герман… Он слышал, что мой отец
не виноват?!
– Слышал, Георгий, слышал.
Мы спустились ещё на пару пролётов,
нырнули за дверь и оказались в портальном помещении. Глазьева сразу
же щёлкнула замком, потом прошла к порталу, вытягивая свиток.
– Чернецов одарил своими,
надзорскими, штучками, – улыбнулась Екатерина, и бросила свиток на
портал.
Мы прошли вслед за ней, потом портал
осветился. Кажется, в синем свете заискрило что-то красное, но уже
через секунду нас поглотила вспышка.
***
Снова тот коридор с редкими чадящими
факелами и свисающей паутиной. Именно здесь меня вела тогда
Глазьева, рассказывая про то, что мне придётся пройти по инсту
следом за группой практикантов.
– Ну, ты уже догадался, куда тебе
веду, Георгий?
Я кивнул.
– Катакомбы с гоблинами?
– Именно. Правда, его давно не
чистили, и там может быть жарко. Но тебе нужен всё тот же портал,
его пока так и не раскрыли.
– Мой отец…
– Я знаю, Георгий, – нахмурив брови,
отрезала Глазьева.
Мы уже дошли до тупика. Путь
преградила уже знакомая плита, на которой был начертан знак смерти
– черепок с костями.
Тишину в подземелье теперь нарушали
только наше сиплое дыхание, пробежка далась нам с трудом.
– Так, Георгий, – положив мне руки на
плечи, сказала Екатерина, – Твой отец, может, и не так плох, но он
действительно убивал игроков.
– Но…
– Послушай. Пусть они были плохими,
но не все: некоторые и не знали про заговор.
– Вайт сказал про пришествие.
– Мы слышали. Так, Георгий, мы сейчас
тут со всем разберёмся, Министерство это так просто не оставит.
– Этот желтоглазый, его зовут Оркос
Менэтиль.
– Мы слышали, – терпеливо кивнула
Глазьева, – Мы ещё в прошлый раз наводили с Германом справки,
пытаясь узнать, кто это был. Вот только никакого Оркоса не
существует.
Я округлил глаза, а Екатерина снова
вытащила свиток, подошла, и прижала к плите, закрывающей вход в
катакомбы. Из-под её ладони вспыхнул дымок.