Да,
мы опять проговорили вчера весь вечер прежде, чем добраться до
постели. Разговор был долгим и часто непростым.
День
за днем Императрица буквально выпытывала у меня подробности
будущего на ближайшие сто лет. Всё. Историю. Развитие технологий и
средств связи. Свершения. Катаклизмы. Эпидемии. Ход войн и
переворотов. Научные открытия и Нобелевские премии. Короче –
всё.
Конечно, я не всё помнил из истории. Если тот же ход
Второй мировой войны или освоение космоса я помнил неплохо, то вот
кому и за что присуждали Нобелевские премии я вспоминал с большим
трудом. Ну, Эйнштейн, ну Шолохов. Бор, Герц, Ферми, Черенков и
Ландау. Горбачеву зачем-то дали, хотя надо было дать ему отнюдь не
премию. И крепко так дать. Не премию
Я
видел, как пылали восторгом глаза Маши, когда я рассказывал про
нынешнего учащегося Звездного лицея Сергея Павловича Королева, про
Цандера, Глушко, Шаргея (он же Кондратюк), о многих других. О
первом в мире космическом спутнике. О Юрии Гагарине, об его улыбке
и знаменитом: «Поехали!». О подвиге народа, который за полтора
десятка лет, после чудовищной войны и жуткой разрухи, сумел
подняться в космос. Я видел гордость в её глазах, я слышал, как
замирало её дыхание, и в этот момент она была русской на все тысячу
процентов.
Она
смеялась, когда я ей рассказывал интересные и забавные случаи из
нашей и мировой истории.
Маша
заметно сникла, когда поняла, что никакого бурного освоения космоса
не произошло, что дальше спутников связи и шпионских орбитальных
аппаратов мы реально не продвинулись. Что полет человека на Луну
стал лишь пафосным эпизодом. Что никаких орбитальных городов у нас
нет и не предвидится. Не знаю, что она там себе нафантазировала,
слушая горячие речи того же Циолковского, но её глазах стояло такое
разочарование, словно у неё украли мечту.
Она
была в шоке от ядерного оружия и возможности многократно уничтожить
жизнь на планете за считанные минуты.
Я
видел её боль и ужас, когда я рассказывал ей о страшных потерях в
Великой Отечественной войне, о битве под Москвой и о Сталинграде. О
зверствах нацистов. О разрушенных городах и сожженных вместе с
жителями деревнях. О Ржеве, где погиб Андрей Романов - мой дед по
отцу, и о битве за Берлин, где на ступенях Рейхстага, пройдя всю
войну, погиб мой дед по матери - мой нынешний сын Мишка
Романов-Мостовский. Я рассказывал о голоде, и о войне Гражданской.
О революциях. О том, как брат пошел на брата. О том, как сначала
распалась Империя, а потом распался Союз. О Второй Смуте и о том,
что мы и к 2015-му не достигли уровня СССР. О лихих девяностых,
семибанкирщине и бандитах. О голодающих и умирающих в нищете
стариках, отдавших всю свою прежнюю жизнь Отечеству. О том, как
правили нами западные посольства. И о том, как доктора наук
вынуждены были ездить челночниками по всяким Турциям, не имея
возможности не только заниматься своим делом, но и просто накормить
свои семьи. И не только доктора. Это было особенно контрастно
слушать, находясь на собственном Острове в Мраморном море, когда
твоя Империя процветает и уже раскинулась на все эти
земли.