Ты, тоскуя, поник головой…
Невесёлая, кедр, тебе доля
Была выбрана злою судьбой.
Не в лесу среди братьев могучих,
А один средь холодных снегов
Ты стоишь, одет в иней колючий,
Из искрящихся кружев покров.
Одиночеству цену я знаю:
Как и ты, я расту без друзей…
Ты, я вижу, ветвями качаешь…
Дай мне в руку одну из ветвей.
Дай мне в руку мохнатую ветку,
Я пожму её, снег отряхнув.
Дай мне в руку мохнатую ветку,
Будешь другом мне – здравствуй же, друг!
Плещут за бортом свинцовые волны:
Шторм разгулялся на море.
Трудно вести свой корабль капитану
В этом свинцовом просторе.
Плещут за бортом свинцовые волны
Сворой голодной ревущей.
– Не уступай, капитан, этой своре,
Волн этих бешеной гуще.
Видишь, встаёт впереди грозный вал?
Крепче держи, капитан, свой штурвал.
Если вдруг дрогнет рука на штурвале,
Волны сомнут твой корабль, капитан;
Пастью-пучиной, холодной и страшной,
Тут же проглотит его океан.
Слышишь, как отзвуки нового шквала
Вновь покрывают далёкий рёв волн,
Мчится навстречу он с пеною белой,
Силы великой и ярости полн.
Мчится навстречу рокочущий шквал:
Крепче держи, капитан, свой штурвал.
Там за широкой бушующей далью
Скал неприступных глухая стена;
Там за стеною есть чудные земли,
Солнцем залитая есть там страна.
Есть между скал лишь единая гавань,
Но достигает не каждый её,
Сильно и смело для этого нужно
Править своим, капитан, кораблём.
Чтобы достигнуть той бухты меж скал,
Крепче держи, капитан, свой штурвал!
Крупная капля упала на воду,
Брызги взлетели, поплыли круги…
Под начинавшийся шум непогоды
Стали под сенью шатров казаки.
Сосны и ели протяжно скрипели,
Ветер кустарник к земле пригибал,
Волны, взбегая на берег, кипели,
Мрак всё сгущался и гром грохотал.
На берегу на обломке гранита,
Где тонкостволый тростник шелестел,
Как монумент из железа отлитый,
Славный Ермак неподвижно сидел.
Тихо подкрались к казакам татары,
В воздухе свистнули тысячи стрел,
И затрубили тревогу фанфары.
Яростный бой над рекой закипел.
Мерно качались казацкие чёлны,
Кланялись мачтами бурным волнам.
Были казаки решимостью полны:
С боем они пробивались к челнам.
Стиснувши зубы, Ермак отбивался,
Меч свой сжимая железной рукой,
И, отступая, к челнам приближался…
Вот уж он ногу занёс над кормой,
Но оступилась нога атамана:
Глухо под кручей всплеснулся Иртыш…
Вверх поднималися клочья тумана